– Скверно. Я сама с моста свалилась или вы помогли?

– Не я. Очень юркий паренек, что вертелся рядом с тобой.Надеюсь, Витя его перехватит, и мы с ним побеседуем.

– Чего это вы мне тыкаете? – скривилась я.

– Извини, – широко улыбнулся он.

Я устроилась на зеленой травке. Неподалеку проходило шоссе,и граждане, проезжающие мимо, увлеченно разглядывали нас. Надеюсь, мы украсилисобой пейзаж.

Георгий тоже устроился рядом. Я молчала, и он молчал. Оченьхотелось встать и убраться восвояси, но сил на это не было.

– Детка, – изрек он по прошествии некотороговремени, – я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но… по-моему, наместь о чем поговорить.

– Я тебе не детка, и вообще, катись отсюда.

– Грубо, – с притворной обидой поморщился он. – Тынуждаешься в друзьях, это очевидно.

– И ты, конечно, друг?

– Разве не похож? – заметил он с печалью.

– Не-а. Откуда мне знать, может, ты меня с моста и скинул, атеперь дурака валяешь.

Я легла и закрыла глаза. На меня вдруг накатило странноебезразличие, даже мысль о том, что меня действительно пытались убить, особенноне занимала меня. Солнце жарило вовсю, а я все никак не могла согреться и зябкоежилась.

– Здесь неподалеку моя машина, – напомнил о себеГеоргий. – Я бы хотел показать тебя врачу. К тому же ты озябла.

– Ты еще здесь? – спросила в ответ я.

– Чем я тебе так упорно не нравлюсь? – разозлился он.

– На этот счет я уже высказалась и повторяться не буду.Оставь меня в покое, не то я закричу.

Тут одна из проезжающих машин остановилась, и в поле нашегозрения возник морячок.

– Ушел, гад, – сообщил он, досадливо морщась. –Двор оказался проходным.

– Как жаль, – усмехнулась я, а морячок вдруг обиделся.

– Между прочим, я в этом городе чуть больше недели и всеваши подворотни знать не обязан. Его кто-то на тачке ждал, не то бы я егоперехватил.

Георгий поднялся и сделал попытку взять меня на руки.

– Оставьте меня в покое! – перешла я на крик.

– Это нервное, – пожал плечами Георгий, точно извиняясьза меня, и вдруг заявил: – Марш в машину, быстро.

– Нашел дуру, – фыркнула я, почувствовав себя гораздолучше, потому что заметила милицейскую машину, она плавно тормозила рядом стой, на которой приехал морячок, неприметной обшарпанной «девяткой». Междупрочим, с местными номерами.

– Разберись, – кивнул морячку Георгий, и тот направилсяк милиционерам, которые как раз выходили из машины. Георгий взял меня за руку иповел к «девятке».

– Отстанешь ты наконец? – разгневалась я.

– Сейчас довыпендриваешься и угодишь в психушку, –заявил он. – Самоубийцы обожают прыгать с моста, особенно если несчастнаялюбовь или разводятся с мужем.

Это подействовало. Я покорно села в машину, Георгийустроился рядом. Минут через десять вернулся морячок.

– Порядок, – весело доложил он и сел за руль.

Через некоторое время мы оказались возле дома, в которомснимали квартиру Георгий с морячком. Я бы предпочла собственную квартиру, но ктому моменту основные чувства ко мне уже вернулись, и теперь меня одолевалолюбопытство, требовалось срочно его удовлетворить. Георгий взял мою сумку (онспас не только меня, но и ее), нахально открыл и протянул ключи от моей машиныВиктору.

– Перегони к ней во двор.

Тот кивнул и исчез, а мы поднялись в квартиру.

Я сразу же направилась в душ, надеясь тем самым привестинервную систему в порядок. В дверь постучали, после чего она приоткрылась и вобразовавшейся щели появился халат и чистое полотенце.

– Спасибо, – крикнула я.

Халат был дорогим и приятным на ощупь, пахло от него тожеприятно. Я пожала плечами и встала под душ.

– Вещи можно повесить на балконе, – предложил Георгий,когда я вышла из ванной.

Сам он суетился на кухне; через пять минут я сидела вкресле, закутанная в плед, пила чай с лимоном и поглядывала на своегоспасителя. Он тоже успел переодеться и теперь выглядел так, точно уже получилорден за свой подвиг. То есть ужасно самодовольным. Явно пороки были емусвойственны, как всем нам, грешным, и это радовало. Теперь я не чувствоваласебя так скверно, как в день знакомства.

– Рассказывайте, – выпив чай и отодвинув чашку,предложила я.

– О чем?

– Откуда вас черт принес, и что вам от меня надо. Ведьчто-то надо?

– Ничего, – с улыбкой покачал головой Георгий. –Скорее наоборот.

– И долго вы собираетесь говорить загадками?

– Возле моста мы вроде бы перешли на «ты»? – удивилсяон.

– Это нервное.

– Девочка моя…

– Меня сейчас стошнит, – предупредила я. –Прекратите вести себя как придурок. Напускаете на себя дурацкую таинственность,и вообще…

Он засмеялся, потом потер нос с озорством во взгляде изаговорил:

– Я старый друг твоего отца, так что обращение «девочка моя»вполне уместно.

– Вы с ним вместе в школе учились? – серьезно спросилая. Он опять засмеялся.

– Маловероятно. Мне тридцать пять.

– Слава богу, я думала мои глаза меня обманывают, а может,вы из породы бессмертных, что-нибудь вроде Горца. Нет? Жаль. Тот тоже всехспасал и между делом болтал глупости.

– Насчет отца не глупость. Мы познакомились двенадцать летназад и действительно были друзьями.

– Проехали, – фыркнула я, – мой папа умер гораздораньше.

– Ты имеешь в виду человека, фамилию которого носишь? –посерьезнел он.

– А вы кого имеете в виду?

– Твоего отца, разумеется. Настоящего отца.

– Очень интересно. И что там папа? Отчего он сам не приехал?

– Он умер.

– Грустно. А вы зачем приперлись? Горевать с вами о папе яне могу, раз не была даже знакома с ним, и вообще, с вашей стороны прямо-такижестоко так со мной поступать: не успела я найти папу, и вдруг он сразу умер.

– Ты считаешь, я все это выдумал? – проницательно глядяна меня, спросил Георгий.