– Нет, конечно, нет. Что вы. У вас такое честное лицо.Простите, а как мне вас называть? Дядя Жора?

Он засмеялся.

– Дядя, пожалуй, все-таки слишком, хотя я, конечно, намногостарше тебя, но быть тебе дядей совершенно не хочется. Лучше просто Жора.

– У вас и фамилия есть? – ухмылялась я.

– Есть. Шувалов Георгий Степанович.

– Очень приятно. А как звали моего папу?

– Логинов Роман Викторович.

– Никогда о таком не слышала.

– Как видно, твоя мама решила, что… Ну, в общем, у неенаверняка были свои причины ничего тебе не рассказывать.

– Наверняка, – охотно согласилась я. – И вы невздумайте рассказывать, потому что я слушать не буду, терпеть не могу мексиканскиесериалы, а такие глупости случаются только в них.

Теперь Жора взирал на меня серьезно. Он поднялся, подошел кшкафу и достал листок бумаги, после чего протянул его мне. Это была копиясвидетельства о смерти Радужинского Вячеслава Ивановича, то есть моего папули.Если верить этой бумаге, скончался он аккурат за одиннадцать месяцев до моегорождения. Я вздохнула и вернула бумагу Георгию.

– Ну и что?

– Ты вроде бы не очень удивилась? – спросил он.

– Я совсем не удивилась, – кивнула я.

Знал бы он, что это уже второй папа на этой неделе, сам быудивляться начал.

– Значит, твоя мама что-то тебе рассказывала?

– Дядя Жора, – вздохнула я, – ваша девочка, как выизволили выразиться, успела заметно подрасти и даже побывать замужем. Исоображать, не скажу что чересчур хорошо, но вполне здраво, тоже научилась. Моямама родила меня поздно, в сорок два года. Ее брак, скорее всего, былнеудачным, а маме хотелось ребенка. Может, для того, чтобы не чувствовать себяодинокой. Главное, что ей этого хотелось. Думаю, в такой ситуации, кто отецребенка, не так уж важно. Мама часто путалась, рассказывая о папе, в детствеэто меня смущало, а потом уже нет. Примерно лет в пятнадцать я все поняла ипрекратила приставать к маме с глупостями. Вот такая история. А теперь мне быочень хотелось послушать вашу, то есть ту ее часть, которая касается меня. Чтовам от меня надо?

– Ничего, – улыбнулся дядя Жора. – Твой отец былочень одиноким человеком, у него даже друзей не было, не считая меня. Есличестно, дружить с ним было непросто. К старости люди видят некоторые вещииначе. Еще восемнадцать лет назад он начал активно интересоваться тобой. Скореевсего так, на всякий случай. А когда врачи обнаружили у него рак легких,рассказал обо всем мне. Я обещал, что после его смерти непременно разыщу тебя.

– Просто разыщете, и все? – не поверила я. – Иникакого подсвечника?

– Что? – не понял дядя Жора.

– Это я так, не обращайте внимания. Значит, вы простообязаны рассказать мне эту печальную историю. Вы ее рассказали. Давайтепрощаться.

Я приподнялась, намереваясь его покинуть, одежда на балконенаверняка уже высохла, а чай я выпила.

– Подожди, – остановил меня дядя Жора.

– Так это не все?

– Нет. Он надеялся, что ты придешь к нему на могилу.

– Обязательно, только, если можно, не сегодня. Сегодня я свалиласьс моста, довольно приключений для одного дня.

– А еще он просил тебе помочь, – продолжил дядя Жора.Улыбаться он перестал и даже добавил в голос суровости. – Так и сказал:«Съезди, Жора, посмотри, как дочка живет, в случае чего, помоги».

– Чудненько, – кивнула я. – Вы помогли, теперьможете смело сваливать отсюда.

Дядя Жора начал злиться. Он старался этого не показывать, новсе равно было заметно.

– Девочка… извини… тебя только что пытались убить. Здесьчерт-те что творится. И ты хочешь, чтобы я уехал? Вряд ли бы это понравилосьмоему другу.

– А он не узнает, – съязвила я.

– В общем, так, хочешь ты этого или нет… – стукнув ладоньюпо столу, начал он, но я перебила его:

– Катитесь отсюда, дядя Жора. Мало мне головной боли, такеще вы с глупыми рассказами и замашками профессиональных жуликов.

– Ничего себе, – вытаращил он глаза. Его возмущениевыглядело вполне натурально. – Это я похож на жулика?

– Еще как. Про этого маленького и говорить нечего. Он,кстати, тоже папин друг?

– Он… он работал шофером.

– Я думала – бухгалтером. Лицо подходящее, интеллигентноетакое.

– Ты мне не веришь? – добавив в голос металла, спросилдядя Жора.

– Нет, почему. Наоборот. Очень даже верю.

– Я действительно хочу тебе помочь. В память о своем друге.

– Очень трогательно. Тогда почему бы вам не появиться безвсей этой дурацкой атрибутики, просто позвонить по телефону, представиться иобъяснить: так, мол, и так…

– Для начала желательно было понять, что ты зачеловек, – с легкой заминкой сообщил он.

– Ага. Ну и что, поняли? Кстати, кто стукнул Олега по головеи спер фотографии?

– Вот об этом я и хочу поговорить, – кивнул дядя Жора.

– А на вопрос ответить не хотите?

– По голове его предположительно стукнул молодой человек летдвадцати пяти, среднего роста, средней комплекции, блондин, одет в спортивныйкостюм, бейсболку и очки. Кстати, очень похожий тип столкнул тебя сегодня смоста. Жаль, что не удалось с ним потолковать. Судя по тому, что он дважды смогулизнуть от Вити, парень далеко не прост.

– А Витя?

– Что Витя?

– Судя по тому, как вы это сказали, он тоже не простойшофер. А золотой. Или серебряный?

Дядя Жора засмеялся.

– Знаешь, ты похожа на отца. Мне это нравится.

– Рада за вас. А как наш Витя оказался вблизи того места,где Олега стукнули по голове? Папа с небес шепнул или просто интуиция?