Дуся кивнула и протянула ему ожерелье. Зинаида выхватила удежурного вещь, потом покрутила ее в руках, Евдокия ахнула, украшение распалосьна две части.

– Вот, – засмеялась Панова, – глядите, какаяу нее морда удивленная! И не знала ничего! Оно в браслеты превращается! Мнемама показывала! Они его у нас украли.

Иван Павлович возмутился:

– Купил вещь!

– Где? – поинтересовался милиционер.

Генерал замялся.

– Ну… понимаете, приехал на Арбат, а там в магазиненичего, вышел на улицу, подходит старушка, открывает коробочку и говорит:«Приобретите для жены, хорошая вещь, старинная». Я и взял!

– Вор! – заорала Зина.

Дуся в растерянности глядела на мужа, а Иван старательноотбивался от Пановой.

– Я деньги отдал, большие. И ничего старуха отрансформации ожерелья не говорила!

Панова истерически зарыдала, а дежурный внимательно изучилраспавшееся на несколько кусков ожерелье и сказал:

– Очень прошу, подождите в соседнем кабинете, вам тудачай принесут.

Дуся и Ваня покорно перешли в другую комнату, генерал ощущалсебя не слишком комфортно, да и Евдокии было невесело, в тягостном молчаниипара просидела довольно долго, потом на пороге появился все тот же милиционер исказал:

– Уж извините, мы разобрались, пойдемте, объясню суть.

В кабинете, на стуле, обнаружилась худенькая девушка, почтидевочка, с испуганным взглядом.

– Знакомьтесь, – вздохнул сотрудникотеделения, – Валя Панова, дочь Зинаиды. Валечка, объясните генералу и егосупруге суть проблемы.

Внезапно девушка сползла на пол, встала на колени и,отвешивая земные поклоны, стала причитать:

– Простите, Христа ради, пожалейте, умоляю, не губитемаму! Это я виновата, не усмотрела!

Иван Павлович оторопел, а сердобольная Дуся кинулась к Вале.

– Встань немедленно! Дайте ей воды! Ну чего стоите?Налейте из графина.

Схватив протянутый стакан, Валечка осушила его и обреласпособность изъясняться нормально. Рассказ ее был печален.

Зинаида – психически неполноценная женщина, чей пораженныйболезнью мозг полон фантазий. Нигде не работающая, находящаяся на инвалидностиПанова целыми днями читает книги, иногда Зину переклинивает, и ей начинаетказаться, что она брошенная дочь обеспеченных родителей.

– Мамочка из очень простой семьи, – всхлипывалаВаля, – бабушка дворничихой работала, дедушка в сапожной мастерской сидел,никаких драгоценностей они не имели, от аванса до зарплаты еле тянули. Извинитемаму! Ей ерунда мерещится, в мае обострения случаются. Если сейчас настаиватьстанете, ее в психушку определят, там бить станут. Я по гроб жизни буду вамблагодарна, коли так уйдете, без заявления. Это наша соседка виновата, она смужем на концерт в Большой театр приглашение получила, да ее супруга вкомандировку отправили, вот и предложила мамочке пойти. А я на работе была,недоглядела. Теперь все, запру маму дома.

Дусе стало жаль Валю до слез. Бедная девушка, она, наверное,очень хороший человек, раз не сдала сумасшедшую родительницу государству, асама пытается справиться с несчастьем.

– Но Зина откуда-то узнала про секрет, – вдругподал голос Иван Павлович, – ожерелье распалось на браслеты!

Валя понурила голову, а следователь кашлянул.

– Кхм, тут такая штука. Мне тоже вначале показалось,что Панова говорит правду, но потом вгляделся и сообразил: она попростуразорвала колье. Видите?

– Ну и сила в руках у бабы, – восхитилсягенерал, – просто Илья Муромец, эк она его, спокойно, без напряга, мне ито не справиться.

Милиционер сочувственно поглядел на вытиравшую слезы Валю.

– Психи в момент буйства горы свернут.

– Верно, – прошептала Валечка, – мама весьгод тихая, а в мае дверь сломать может, одним движением вышибает.

– Значит, колье испорчено, – резюмировала Дуся.

– Не расстраивайся, дорогая, – мигом отреагировалсупруг, – починим.

Валя снова упала на колени.

– Простите, простите, простите, – монотонно,словно капающая вода из крана, зачастила она, – не губите, не губите, негубите…

Дуся и Ваня ушли из милиции, прихватив изуродованноеожерелье, никакого заявления против несчастной Пановой они оставлять не стали.Евдокия решила починить колье и убрать подальше, ей очень не хотелосьвспоминать об идиотском происшествии.

Через два дня в квартире раздался звонок, времена былисоветские, о криминальных личностях тогда обычные граждане особо не думали,поэтому Евдокия спокойно распахнула дверь, не поглядев в замок и не задавтрадиционного вопроса: «Кто там?»

В прихожую вошла Валя с плетеной сумкой в руках.

– Чего тебе надо? – удивленно воскликнула Дуся.

– Вот, – стала впихивать девушка корзинкугенеральше, – возьмите.

– Зачем?

– Там подарок.

– Не нужно.

– Уж не побрезгуйте, яички из деревни, сметанка своя,мед в сотах, – тараторила Валя, – специально в колхоз, к родне смоталасьи привезла. Ешьте на здоровье. Спасибо вам.

– Уноси, – простонала Дуся, у которой с утранемилосердно трещала голова.

– От чистого сердца, – не отступала Валя, –не обижайтесь, другим ничем поблагодарить не сумею.

– До свидания, – еле выговорила Дуся.

– Ой, вам плохо?

– Нет, ступай домой.

– Вся красная, небось температура.

– Сама разберусь.

– У вас ребенок кричит, не слышите?

Евдокия хотела сказать: «Девочка больна корью», – но несумела, у генеральши подкосились ноги, перед глазами потемнело… Дальнейшеевспоминалось с трудом. Вроде кто-то привел ее в спальню, раздел и уложил вкровать, сунув под мышку противный холодный градусник. Затем из тумана выплылоиспуганное лицо Ивана Павловича…

Очнулась Дуся внезапно, обнаружила себя на постели, села,потрясла головой, потом кое-как встала на дрожащие ноги и добрела до кухни.

В просторном помещении приятно пахло свежепожареннымикотлетами, у стола сидела крохотная Галечка с ложкой в руке, а возле плитыстояла… Валя.