— Собаки, — пролепетал он, плюхаясь на ближайшийстул.

— Что значит — “собаки”? — спросил Петр.

— Эти сволочи не загнали собак! Проклятый дом!..

Я хотел уйти, но там собаки! Собаки и метель, метель исобаки!..

Демонические улзутуевские доберманы среди миниатюрных культовыхсооружений! Поджарые твари, способные перегрызть глотку любому! Доберманыблагополучно выпали из моей головы — и, судя по всему, не только из моей. Всеостальные тоже смотрели на Райнера широко раскрытыми глазами.

— Та-ак… И сколько их? — спросил Чиж.

— Откуда же я знаю! Десять, двадцать, тридцать… Они таклязгали зубами… Я даже шагу с крыльца не сделал! О, майн готт!

— Плохо дело. — Второй раз за сегодняшний вечерЧиж разразился подобной тирадой. — Из рук вон.

— Что вы имеете в виду? — Минна нервно хихикнула.

— Гараж. Если собаки не привязаны, до гаража нам недобраться.

— Но, очевидно, можно что-то придумать?

— Можно, — вклинилась Tea. — Отправим вас,дорогая Минна. Займете их делом.

— Каким это делом?

— Мясца на вас много. Им надолго хватит.

— А может быть, все не так страшно? — высказалапредположение Софья. — Может быть, господин Рабенбауэр преувеличивает?

— А вы подите проверьте, — огрызнулсяРайнер-Вернер.

Софья зябко повела плечами: отправляться в пасть к злобнымтварям ей явно не хотелось. Ни ей, ни кому-либо другому.

— А если подослать к ним вашу собаку? — циничнопоинтересовалась у меня Tea. — В качестве, так сказать, отвлекающегоманевра?

Я представила несчастную плешивенькую Ксоло в окруженииогромных псов и даже затряслась от негодования.

— Да вы просто эсэсовка, дорогая Tea! — Как и всекрупные женщины, Минна была сентиментальна и чрезмерно впечатлительна. —Отдать такую крошку на растерзание!

— Вашим читателям это вряд ли бы понравилось, —добавила Софья. — Тем более что их и так не много… Потеряли бы последних!

Tea смутилась:

— Я просто ищу приемлемые варианты…

— Вариантов не слишком много. — Неуемный Чиж сноваперехватил инициативу. — Можно, конечно, отправиться в обход — через террасу,озеро и лес. От дома до основной трассы по прямой не больше пятнадцатикилометров…

— Вы предлагаете проделать этот путь пешком? Ночью, вметель? А если на шоссе не будет машин? Пятнадцать километров плюс еще двестипятьдесят — до Питера. Лучше уж остаться и заняться проводкой. Когда должнаприехать ваша съемочная группа?

— Завтра, в первой половине дня. В двенадцать, еслибыть совсем точным.

— Ну, до утра мы продержимся…

— Я на вашем месте не была бы настроена стольоптимистично, дорогая Tea. — Жанр мистического триллера с детективнойначинкой развратил Минну Майерлинг до предела. — Телефоны обрезаны, хозяинисчез, прислуга пропала, собаки перекрыли все пути к отступлению… И к тому же —в наличии труп!

— И что это, по-вашему, значит?

— А если труп не последний ?

— Как это — не последний?

Воспользовавшись зловещей тишиной, повисшей в зале, Миннаобратилась к деморализованному всем происходящим режиссеру:

— Откуда вы вообще выкопали этого типа, Фараххутддин?Этого господина Улзутуева с его вотчиной? Фара некоторое время сосредоточенномолчал.

— Видите ли… Полгода назад я снимал рекламный ролик оего фирме. “Облачиться в мех — не грех”.

Черт возьми, я прекрасно помнила этот дурацкий ролик —“Облачиться в мех — не грех”. Центральный персонаж ролика — плюгавый мужичок всюртуке и с кружевным жабо — радостно сообщал зрителям, что он не кто иной, какЛеопольд фон Захер-Мазох. После чего предлагал всем желающим купить у негосвежее издание “Венеры в мехах”. Но стоило только камере наехать на “свежееиздание”, как оказалось, что этот катехизис мазохизма без зазрения совестиподменен вульгарным каталогом меховых изделий. Более бездарной рекламы я за всюсвою жизнь не видела.

— Потом было еще несколько заказов… А когда господинУлзутуев узнал о съемках этой программы, он, как страстный поклонник детектива,сам предложил помощь. Сказал, что мы можем полностью отснять ее у него в доме.

— И вы согласились?

— А вы бы не согласились? Тем более что от его фирмыпредполагались презенты участницам.

При упоминании о презентах беллетристки оживились.

— И что же это за презенты? Набор писателя? —высказала предположение Минна. — Блокнот из кожзама и гелевая ручка?

Фара отрицательно покачал головой.

— Неужели, блокнот из натуральной кожи и ручка“Паркер”? — повысила ставки Tea. Фара замотал головой сильнее.

— Горжетки из рыбьего меха? — сострила Софья.

— Шубы! — секунду покочевряжившись, сообщилрежиссер. — Шубы для признанных мастеров жанра.

— И где эти шубы? — У мулатки Tea загорелисьглаза. Да и все остальные выглядели не лучше: лихорадочный румянец на щеках,распаленные губы, капли пота на лбу.

Только известие об издании собрания сочинений за рубежом споследующей экранизацией в Голливуде могло привести их в столь экзальтированноесостояние.

— Где же эти шубы? — переспросили у Фары все трое.

— Видимо, там же, где и сам хозяин, — хмыкнул ПетяЧиж. — Нигде.

Это — довольно циничное — замечание сразу же остудило пылписательниц. Они сникли и снова вернулись к обсуждению животрепещущей темы: чтоможет значить опустевший дом и как выбраться из западни.

И стоит ли серьезно относиться к предположению Минны “А еслитруп не последний?”.

Предположение могло стать реальностью в одном-единственномслучае: если бы Дымбрыл Цыренжапович Улзутуев, этот Ланселот Озерный, этотпочтенный глава почтенной фирмы, оказался маньяком. И не просто маньяком, аманьяком изобретательным, маньяком с огоньком, маньяком, питавшим слабость кдетективам и их авторам.

Теперь уже ни у кого не вызывало сомнений, что Канунниковуотравил исчезнувший Ботболт. Он принес шампанское из кухни, он передал Аглаебокал, и он же ретировался, как только дело запахло керосином, предварительнолишив все общество связи с внешним миром. Ботболт, судя по его дубленойфизиономии, больше похожей на задницу слона, до такого самостоятельно вряд либы додумался. Следовательно, за ним стоял кто-то еще.

А именно — пушной князек, любитель детективов, тайшаДымбрыл.

— Интересно, почему он начал с нашей дорогойАглаи? — спросила Минна.