— ..Он никуда не денется, — шепнула я Фаре.

— Кто?

— Тот, кто стоит за светом. Ему просто некуда деться.

Там тупик. Там мы его и накроем.

Сказанное мной заставило Фару поджать хвост.

— Обалдели?! Куда вы меня тащите?

— А вы боитесь?

— Нет.

— Признайтесь, что боитесь!

— Да нет же! Просто…

Просто ты не знаешь того, что знаю я: в тупике, у задернутойшторами стены, нас ждет Аглая! И мы будем последними, кто узнает о розыгрыше!

Фара осветил фонариком темный коридор, повертел головой изацепился за небольшую бронзовую статую Будды — сначала глазами, а потом ируками. Будда был молод, мосласт и долговяз, так что в этом своем воплощениивполне мог сойти за дубинку. Или за импровизированную бейсбольную биту, которойтак сладко кроить черепа.

— Это лишнее, — подмигнула я Фаре.

— Лишнее тоже не помешает, — Фара подмигнулмне. — Ну что, пошли?

Мы на цыпочках дошли до конца коридора и свернули за угол.Фараххутддин, перехватив несчастного бронзового Бодхисатву за шею, направил лучсвета на шторы, потом переместил его на стены и пол.

Никого.

— Ну? — В голосе Фары сквозило нетерпение. —Возвращаемся?

— А телефон? — поманила я режиссера сладкойморковкой.

— Он здесь?

— Он должен быть в комнате. Это ее комната.

— Ну так входите, если ее.

Секунду поколебавшись, я нащупала ручку и с силой нажала нанее. Если моя теория верна (только бы она была верна!), дверь должна бытьоткрыта!

…Моя теория оказалась верной лишь отчасти: дверьдействительно была не заперта. Я юркнула внутрь и принялась шарить рукой постене — в поисках выключателя. Он нашелся сразу же, но мне понадобилось ещенекоторое время, чтобы укротить лязгающий сердечный клапан.

Все. Можно включать!

Комната была пуста. Абсолютно, безвозвратно, вопиюще пуста.Ноутбук на столе, чемодан на кровати, сумка с продернутой через ручку шалью накресле — полная пустота. Точно такая же пустота поселилась у меня внутри. Инеизвестно, сколько она еще просуществует там, истязая и без того слабоесердце.

Никакого чуда не произошло.

Никакого чуда не произошло, но надежда осталась — если не навоскрешение Аглаи, то хотя бы на ее мобильник.

Исподтишка оглядываясь на дверь (как будто Аглая могла войтии застукать меня на месте преступления!), я открыла сумку и принялась в нейкопаться. Телефон нашелся сразу же, теперь остается уповать на то, чтобы Аглаяего не отключила.

Она никогда не отключала его, никогда!

Но чуда не произошло и во второй раз: мобильник, черт бы егопобрал, оказался отключенным!

Совершенно машинально я нажала на кнопку: крошечный дисплейвспыхнул зеленым, и на нем высветились буквы: “ВВЕДИТЕ PIN-КОД”.

Pin-код, пароль доступа, ключ к свободе и безопасности, ключк разгадке, дверь, за которой кошмар сегодняшнего вечера должен былзакончиться. Но эта дверь, как в любой из Аглаиных книжек, была заблокирована.

Вот и все.

Эпопею со связью с внешним миром можно считать законченной.

— Ну, что? — В дверях показалась лисья физиономияФараххутддина.

— Ничего хорошего. Я не знаю кода.

— Так какого же черта?! Ладно, пойдемте обрадуемостальных.

Он не договорил и снова скрылся за дверью. Пойдемте,конечно, пойдемте!..

Перед тем как выйти из комнаты, я подошла к столу икоснулась пальцами ноутбука: если верить сволочной психологии Фары — то, чтонаходится в компьютере, может принести большие дивиденды.

Последний роман Аглаи Канунниковой. Предсмертный роман АглаиКанунниковой. Посмертный роман Аглаи Канунниковой. Творческое завещание АглаиКанунниковой.

Интересно, сколько это будет стоить?

Я приподняла легкую крышку ноутбука и.., отшатнулась отстола.

На клавиатуре лежал смятый цветок. Те же белые лепестки, тоже хищное желтоватое жало сердцевины — брат брата чайной розы!..

«БОЙСЯ ЦВЕТОВ, СУКА!»

Цветок на клавиатуре легко переводился на вполне доступныймне язык: кто-то хотел не только уничтожить Аглаю, но и уничтожить дело еежизни. В любом случае компьютер нужно взять с собой — чтобы не погибло хотя быэто.

— Ну, что вы там застряли? — Фара снова напомнил осебе.

— Ничего. Уже иду.

— Или мародерствуете втихаря?

Я едва сдержалась, чтобы не запустить ноутбуком в его наглыегубы — раскоряченные, как ляжки у последней потаскухи. Никогда еще он не былмне так отвратителен. Должно быть, все это отразилось у меня на лице — Фаразахлопнул пасть и примирительно сказал:

— Шучу.

— Идемте.

Связываться с придурком, вооруженным Буддой, не хотелось. Носвет… Я ведь явственно видела свет в конце коридора!..

Всю обратную дорогу я прикрывала тылы. Фара, так и непожелавший расстаться со статуэткой, гордо шествовал впереди.

До первого этажа мы добрались без приключений, но стоилотолько режиссеру распахнуть дверь в мини-юрту, как спина у него затряслась, аБудда выскользнул из руки. И с громким стуком упал на пол.

— Вы?! — прошелестел Фара.

Прямо напротив нас, у противоположной стены холла, стоялБотболт.

— Зачем вы взяли Будду? — с укоризной спросил он.Как будто ничего не произошло, как будто он и не пропадал никуда, как будто они не был записан в разряд убийц-оборотней.

— Что?!

— Зачем вы взяли Будду?

— Орехи колоть, — нашелся Фара. — А вы кудазапропастились?

— Вы должны поставить статую на место. Статуя освящена,не нужно навлекать на дом неприятности.

"Не нужно навлекать на дом неприятности”, надо же! Какбудто смерть Аглаи не берется в расчет, как будто до нее и дела нет всесильнымстепным богам!

— Сами и ставьте. — Фара уже пришел в себя иощерился.

— Гости не должны так вести себя…

— А хозяева… Хозяева не должны лишать гостей жизни,вот!

Ни один мускул не дрогнул на лице Ботболта. Он подошел кБудде, поднял его и любовно поднес к груди. И только теперь я заметила, что вруке у непроницаемого мажордома зажата банка с каким-то раствором.

Интересно, где он был все это время? И что это за банка? Икак объяснить таинственное исчезновение связи с внешним миром? Вопросов былогораздо больше, чем ответов. Да и получим ли мы ответы? В любом случае второепришествие Ботболта можно считать настоящей удачей; хотя бы потому, что с егопоявлением дом перестал быть декорацией к третьесортной бульварной пьесе, коврыс негодованием отказались от клейма “К/с “Ленфильм”, а чучела пумы и гепарда стаким же негодованием отреклись от родства с магазином “Рыболов-охотник”. Всеснова стало подлинным, отяжелевшим и подтвержденным документально.