– Кто же говорит вслух о стоимостиподарка?

– Значит, я попал в точку, – кивнулСерега.

– Кружка! – воскликнула Юля,раскрывая коробочку. – Спасибо, Лампуша, прелестная вещица.

Но отчего-то в ее голосе звучало явноеразочарование. Не успела она произнести благодарственную фразу, как Кирюшкавыронил нож и захохотал:

– Ой, не могу!

– Вот прикол, – подхватила Лизавета,вытиравшая фужеры.

– Но она же не нарочно, – хихикнулаКатюша, вываливая в салат майонез из банки.

Честно говоря, я растерялась и озабоченноспросила у Юли:

– Тебе не понравилось?

– Прелесть! – вздохнула она. –Глаз не оторвать.

– Но почему все смеются?

Юлечка поставила кружку на раковину.

– Сейчас ее вымою, открою сушку и…

Но конца фразы я не услышала, потому что вкухню бодрым шагом вошел Костин и, протянув новорожденной нечто, запакованное вярко-зеленую бумагу, с чувством произнес:

– Расти большая и умная, это тебе,надеюсь, понравится!

На лице Юли заиграла фальшивая улыбка.

– Ой, спасибо! Там что-то чудесное…

– Кружка! – загрохотал Сережка.

– С собачками, – пропищала Лиза.

– Китайская, – перебил ее Кирюшка.

– Стоит около пятисот рублей, –вздохнула Катя.

– Что-то никак не пойму, – завел былоВовка, но Юля быстро распахнула сушку и сунула туда вымытую кружечку,принесенную мной. Я ахнула. Перед глазами предстали совершенно одинаковыечашки: белые, украшенные изображением собачек. Вовка разинул рот.

– Мы все купили одно и то же, –довольно мрачно констатировала Катя, – более того, все сказали ей, вручаяподарок: расти большая и умная! Ну отчего мы такие одинаковые?

– Глупо вышло, – пробормотал Вовка.

– А по-моему, замечательно, –засуетилась Юлечка, – теперь у нас почти сервиз.

Гостей неожиданно пришло на одного человекабольше, чем ожидали. Лика, лучшая подруга Юли, явилась с кавалером, никому незнакомым парнем. Она, снимая шубку, сказала:

– Знакомьтесь, Константин, мы вместеработаем в журнале.

Но сам парень, протянув мне руку, кокетливопропел:

– Котик, очень рад.

Точно так же он представился и всем остальным.

– Странный какой Котик, – шепнул мнена ухо Володя, – джинсы розовые, в ухе серьга…

– Ну и что? – так же шепотомспросила я. – Сейчас каждый одевается, как хочет!

Начался пир. Сели за стол, выпили, зашумели.Дождавшись того момента, когда гости разобьются на группы и примутся веселоболтать, я взяла телефон, ушла к себе и набрала номер, указанный в визитке.

– Фабрика, – прозвучал тихийголос, – охрана.

– Вы уже закрыты?

– Девушка, – ответилсекьюрити, – мы работаем с восьми до восьми, без перерыва, приезжайтезавтра, сейчас тут никого. С чего вам в голову взбрело, что наше предприятие поночам открыто?

Я быстро повесила трубку. Действительно,глупо! Все-таки это не супермаркет и не аптека. Хотя я совсем недавно узнала,что некоторые магазины, торгующие бытовой техникой, круглосуточно ждут к себепокупателей.

Из гостиной донеслись веселая музыка и визг. Ялегла на кровать и взяла в руки газету, можно и отдохнуть немного.

Около полуночи ко мне заглянула Лика.

– Костик не у тебя?

– Нет, – удивленно ответилая, – а что ему здесь делать?

– Ну я подумала, забрел поболтать, –улыбнулась она, – он, между прочим, тоже музыкант, вернее, танцор, сгруппой «Биг Бен» работает, слышала про такую?

– Да, – покривила я душой, –замечательный коллектив.

Еще через час в мою спальню вошлараскрасневшаяся Юля.

– Здоровский день рождения вышел, мы такплясали.

– Вот и отлично, – воскликнулая, – как отметишь, так и год проведешь!

– Лику жалко! – вздохнула Юлечка.

– Это почему? – удивилась я.

– Мы с ней одногодки, – пояснилаона, – но у меня муж есть, а у Лики никого.

– Ну какие ее годы, еще появятся женихи.

– В том-то и дело, – покачалаголовой Юля, – одни придурки ей попадаются, страх смотреть!

– Котик вроде ничего!

– Жуткий урод! – сердито воскликнулаименинница.

– По-моему, вполне симпатичный, толькоодет странно, но, между нами говоря, у людей шоу-бизнеса весьма своеобразныевкусы.

– Он козел, – безапелляционнозаявила Юлечка. – Что-то ему Лика сегодня не так сказала – прикинь, непостеснялся сначала при всех ее отчитать, потом стал к бутылке прикладываться,а когда Лика, увидав, что он совсем пьяный, отняла у него выпивку,распсиховался и ушел, бросил ее тут, и все.

– Не слишком красиво, – протянулая, – Лика…

Закончить фразу мне не удалось, потому что вкоридоре раздался истерический вопль в такой тональности, что у меня заложилоуши.

– А-а-а, помогите, крокодилы!

Мы с Юлечкой, чуть не столкнувшись в дверях,понеслись в санузел, распахнули дверь, зажгли свет и ахнули.

В ванне, наполненной бутилированной водой,полулежит Костик. Розовые джинсы он снял и бросил на пол. Я невольно отметила,что и белье у парня более чем специфическое: трусики-танга нежно-бежевогоцвета. Впрочем, еще в то время, когда я училась в консерватории,танцоры-мужчины надевали под трико нечто, состоящее из тоненьких завязочек,потому что некрасиво, когда под облегающими тело лосинами проступают очертаниянижнего белья. Так что танга – это профессиональная одежда, но никому из моихзнакомых балерунов не пришло бы в голову носить их в повседневной жизни.

– Ты что тут делаешь? – оторопелоспросила Катюша, заглядывая через наши спины.

Костик, плавающий в ванне в пуловере и носках,плаксиво спросил:

– Где я?