– Может, ваша собачка ко мнепривыкнет? – спросила хозяйка, пока я стаскивала сапоги.

Я чуть было не ляпнула: «Какая собачка?» Нопотом, слава богу, вспомнила, что являюсь владелицей злобного пса бойцовойпороды, и сделала вид, что вожусь с заевшей «молнией» и не слышу хозяйку.

Мне еще раз продемонстрировали комнатку, апотом предложили чай. К такому повороту событий я была готова и достала изсумки только что купленный вафельный тортик. Зоя Андреевна захлопотала накухне, усаживая меня в самый уютный уголок. Я получила из ее рук краснуюкружечку с чаем и спросила:

– Ваши соседи не будут против, если япоселюсь тут?

Зоя Андреевна улыбнулась:

– А их нет!

– Как это? – удивилась я. –Вроде еще две двери на площадку выходят.

– Слева Коростылевы живут, –пояснила Зоя Андреевна, – очень приятная пара, но они уже третий год как вИзраиль уехали, приезжают летом, ненадолго, и опять на историческую родину.Справа Елизавета Марковна обитала, милейшая особа, умерла в декабре. Внучка еесобирается квартиру продавать, вот, выжидает полгода. Так что делать мнезамечания за жиличку некому. Впрочем, ни Коростылевы, ни Елизавета Марковнаникогда бы ничего и не сказали, они интеллигентнейшие люди. Слава богу, не напятом этаже живу, там да!

– Баба Клава специфическаяличность, – решила я поддержать разговор.

– Она еще ничего, – покачала головойЗоя Андреевна, – а вот Олеся… Это ужас! У нас балконов нет, дом давнопостроен, это сейчас у всех лоджии. Вроде бы и ни к чему балкончик, толькованные маленькие, где же бельишко стираное развесить? Вот и придумали.Чердачное помещение у нас отремонтировали, веревки натянули, мы там белье ивывешиваем. Раньше просто так ходили, а когда терроризм начался, чердак хорошозаперли, а нам ключи раздали, чтобы никто посторонний не проник!

Чердак! Я чуть не свалилась со стула. Как неподумала про него сама!

– Так эта Олеся, – мирно журчала ЗояАндреевна, – чего удумала! Притащила полный таз, увидела: все веревкизаняты, скинула мои простыни, а свои повесила. Я решила ей выговор сделать,только у этой Олеси муж жуткий амбал, он меня просто взашей вытолкал. Вот какиелюди встречаются, без стыда и совести…

– Можно на чердак посмотреть? –нетерпеливо воскликнула я.

– Отчего же нет? – удивилась ЗояАндреевна. – Если интересно вам, пошли. Ключик у меня всегда висит воттут, на крючочке. Редко, правда, им пользуюсь – ну какая у одной старухистирка? Так, печаль одна.

Всю дорогу до чердака, на который мыподнимались по лестнице, Зоя Андреевна рассказывала о ссоре с наглой Олесей.

Наконец она, повозившись с замком, распахнулатяжелую железную дверь. Перед моими глазами открылось большое помещение спротянутыми под потолком веревками. В правом углу висели чьи-то ядовито-розовыенаволочки и ярко-красные полотенца. Чердак был чисто выметен, и пахло тутополаскивателем для белья. Мы сами пользуемся таким, после него вещи и правдаделаются мягче.

Впереди виднелось окно, я подошла к нему. Рамукто-то тщательно заклеил, но другие руки, не пожалев чужой работы, открывалиокно уже после заклейки. Белая бумага была разорвана и кое-где виселалохмотьями. Я глянула в оконце и мгновенно увидела кабинет покойного СеменаКузьмича. Лучшего места для снайпера с винтовкой и не придумать. Я даже безвсякой оптики великолепно видела гардины, письменный стол, кресло и даже частькомода, находившегося у дверей. Дом, где жил профессор, был чуть выше здания,на чердаке которого я находилась.

– Нам из-за этого чердака всезавидуют, – болтала Зоя Андреевна. – Вот Лена частенько говорит: «Мнебы хоть какой кусочек, чтобы мокрое развесить». Ведь это проблема! Лена-то вкоридоре сушит! Хорошо ли это? Влажность в квартире высокая.

– Кто такая Лена? – совершенномашинально поинтересовалась я, разглядывая подоконник. Интересно, от чего этицарапины?

– Подруга моя, – охотно пояснила ЗояАндреевна, —

она, правда, сильно младше меня, но у насмного общего. Леночка великолепный человек…

Я пропускала ее слова мимо ушей, сами знаете,сколь болтливы бывают пожилые женщины. Задашь старухе самый простой вопрос иуслышишь в ответ историю не только ее жизни, но и подробности биографии всехзнакомых. Вот и Зоя Андреевна не оказалась исключением.

– Мне так жаль Леночку, – тарахтелаона, – умная, с высшим образованием, интеллигентная, в библиотеке нашейрайонной работает, имени Виктора Гюго.

Внезапно меня царапнула фамилия великогофранцузского литератора. Тем, кто не в курсе, сообщу: мюзикл «Нотр-Дам»поставили по его книге «Собор Парижской Богоматери».

– Мы с ней там и познакомились, –вещала Зоя Андреевна. – Такая милая женщина, но вот не повезло в жизни!Попался подлец, сделал ребенка и не женился на Леночке. Она одна девочку тащит,правда, та уже выросла, но все равно! Наверное, любила она подлеца, раз дочьЖенечкой назвала, в честь негодяя.

Я медленно складывала в уме куски головоломки.

– Кого назвали Женей?

– Да Лена, заведующая библиотекой имениВиктора Гюго! Подлеца, который на ней не женился, звали Женей, она в его честьдочке то же имя дала. Кстати, чудесная девочка выросла, умная, воспитанная…

Зоя Андреевна говорила и говорила, у меняперед глазами завертелись разноцветные круги.

– Вам плохо? – неожиданно осекласьстарушка.

– Нет, – пробормотала я, –наоборот, очень, просто очень хорошо!

Убежав от Зои Андреевны, я вошла в кафетерийсупермаркета, расположенный на первом этаже, устроилась за столом и задумалась.Первая жена Семена Кузьмича, Розалия Львовна, служила в библиотеке имениВиктора Гюго, там же работала девушка по имени Лена, так и не ставшаяофициальной невесткой Баратянского. А сына Семена Кузьмича звали Женей.

Я стала крутить в руках пластиковое блюдечко.В моей голове родилась совершено дикая идея, которую следовало доскональнопроверить.

Опрокинув в себя полуостывший чай, я спросилау продавщицы, тетки лет сорока:

– Вы, случайно, не в курсе, где тутбиблиотека?

– В соседнем доме, – охотно ответилаона, – дверь в дверь с магазином «Обувь».