— Я хотел разузнать о чем-то таком, что было бы необычнымдля повседневной жизни отеля. Я хотел выяснить, как идут дела в отеле, ипопросил Эрнестин разузнать обо всем, что было необычного для размеренной жизниотеля.

— Включая поиски орудия убийства? — спросил Хобарт.

— Что-то вроде этого, — подтвердил я. — Кто-то убиваетмужчину ножом для нарезания мяса. Этот кто-то обычно не носит с собой подобныйнож.

— Почему бы и нет?

— Во-первых, он стал бы уличающим предметом для убийцы,во-вторых, его просто неудобно носить с собой.

— Но убийца пронес нож в комнату убитого, — возразил Хобарт,— а потом смог вынести его оттуда.

— Вот это как раз и озадачивает меня, — заявил я.

— Что именно?

— Это не такого типа нож, который бы носил с собой убийца вкачестве орудия убийства. Нож, который специально предназначается длясовершения убийства, должен быть из негнущейся, тяжелой стали, с острым лезвиеми тяжелой рукояткой Или должен быть типа стилета с обоюдоострым лезвием. А этотнож служит для нарезания мяса. У него странная рукоятка из оникса.

— Откуда это тебе все известно?

— Я увидел это, когда заглянул в портфель. Хобартприщурился.

— Ладно. Что еще тебе стало известно?

— Я не думаю, что убийца принес с собой этот нож в комнатуубитого, — заявил я, — полагаю, что нож попал туда откуда-то из отеля. Думаю,что кто-то имел отношение к кухне отеля или к подразделению отеля,обслуживающему номера, если, конечно, этот нож не был куплен в каком-томагазине поблизости от отеля каким-то человеком, который неожиданно решил, чтобыло бы неплохо использовать его в качестве орудия убийства.

Если бы вы не стали мешать мне, я бы уже обошел все магазиныв округе, продающие скобяные изделия, и поговорил бы с продавцами.

— В таком случае, это чертовски здорово, что мы помешалитебе действовать, — заявил Хобарт. — С вами, любителями, всегда только однаголовная боль. Вы недооцениваете способности полиции. В течение последнихпятнадцати минут мои ребята прочесывают все ближайшие магазины скобяныхтоваров. Вскоре я должен получить их отчеты о проделанной работе.

Видишь ли, Лэм, это в самом деле своеобразный нож. Егопластиковая рукоятка — это имитация под оникс — сравнительно новая. Нож получениз Чикаго. Мы позвонили туда дистрибьютору скобяных товаров, чтобы выяснить,сколько оптовых торговцев в Сан-Франциско затребовали для продажи эти ножи. Вовсей Калифорнии нашелся только один диллер, заказавший эти ножи. Он получилсвой заказ всего лишь несколько дней тому назад. Только немногие магазиныторговали этими, но они не успели продать их.

— Следовательно, этот нож появился из запасов диллера?

Хобарт покачал головой.

— Не знаю. Мы не можем позволить себе делать преждевременныевыводы. Мы сейчас выявляем всех этих торговцев. Диллер запросил их, могут лиони вернуть ему все полученные экземпляры. Таким образом можно будетопределить, какого ножа не будет хватать.

Пластик на рукоятке ножа — нового типа. И рисунок нарукоятке тоже новый. Само лезвие ножа также из нового типа стали, который непозволяет тупиться удивительно тонкому лезвию. Эта новая сталь только появиласьна рынке, она импортируется из Швеции.

— С этими данными достаточно легко установить, как нож попалв отель, — задумчиво сказал я. Хобарт согласно кивнул.

— Если у какого-то торговца не окажется экземпляра ножа, томы выясним, куда он его подевал, и с этого момента начнем прослеживать путьэтого орудия убийства. Мы получили редкую возможность.

— А что прикажете делать мне? — поинтересовался я.

— Сиди и жди, — распорядился Хобарт, — не занимайсяабсолютно ничем. Я не хочу, чтобы ты вертелся под ногами и мешал нам работать.Это же целиком и полностью работа управления полиции, всего управления, ты этопонимаешь? Парень, одиночка, шныряющий вокруг и задающий массу вопросов, можетпринести немало вреда вместо пользы.

Я хочу, чтобы ты выложил карты на стол. Ты не заинтересованв том, чтобы до конца расследовать дело об убийстве. Ты приехал сюда радичего-то другого. Ради чего?

Я посмотрел в его глаза и ответил:

— Пятьдесят тысяч.

— Это уже лучше, — удовлетворенно отметил он, — я так идумал. Что ты намерен делать?

— Вернуть их, чтобы получить вознаграждение, — твердо заявиля.

— Селлерсу это не понравилось. Он хочет сам распутать вседело.

— Ну пусть и распутывает. Я же не удерживаю его от этого. Заним стоит все управление полиции Лос-Анджелеса. Он в состоянии сделать гораздобольше, чем я.

Хобарт посмотрел на меня и сказал:

— Если у тебя с полицией будут складываться враждебныеотношения, то можешь не рассчитывать на успех в своем бизнесе.

— Никто не будет относиться ко мне враждебно после того, какя найду пятьдесят тысяч, — возразил я. — Конечно, Селлерс, хотел бы самраспутать все дело. Но он более всего нуждается в том, чтобы доказать, чтокто-то другой положил в карман те пятьдесят тысяч. Как только он это докажет,то считайте, что он чист.

Скажу вам еще кое-что. Если наша контора получитвознаграждение за то, что мы найдем те деньги, то мы будем готовы приписатьуспешный результат расследования дела самому Селлерсу.

Хобарт побарабанил пальцами по столу.

— Лэм, — сказал он, — я хочу спросить тебя кое о чем. Тыможешь не отвечать мне, если не хочешь, но только не ври мне. Мы работаем надтаким делом, в котором любая ложная информация может перечеркнуть буквальновсе.

Я кивнул.

— У тебя были те пятьдесят тысяч? — спросил он.

— Вы будете защищать меня? — в свою очередь спросил я.

— Это зависит от многого. Я не даю никаких обещаний.

— Да, — сказал я.

— Что, да?

— Да, у меня были те пятьдесят тысяч.

— Тогда та версия, которую ты скормил Фрэнку Селлерсу обИнмане, владельце ресторана “Обед до отвала”, получившего деньги, была сплошнойвыдумкой?

— Она не была сплошной выдумкой, — возразил я, — я думаю,что до того, как те пятьдесят тысяч оказались у меня, они были у него.

Хобарт прищурился.

— Ладно, — сказал он, — а ты где их взял?

— Я вытащил их из дорожного сундука Даунера.

— А где ты взял сундук Даунера?