Многие абитуриенты сначала пробуют свои силы вболее приличных местах, а когда получают тройки, бегут сюда. В данный институтберут всех, главное – не получить два балла. Но, честно говоря, сделатьподобное трудно, экзаменаторы более чем лояльны, а сдавать следует всего трипредмета – литературу, историю и русский. Причем устно, по тестовой системе. Тоесть получаете листок с вопросами и вариантами ответов. Допустим, кто написал«Евгения Онегина» – Пушкин, Джордано Бруно или Юрий Гагарин? Но даже при такойсистеме случается недобор студентов. Поэтому ректорат частенько разрешаетначать учиться на первом курсе тем, кто пришел в сентябре, октябре, ноябре.Иногда перебегают из других учебных заведений, не осилив там программу. Вот иКсюша оказалась из таких, принесла бумаги осенью и была принята. Правда,примерно через три месяца она исчезла, просто перестала ходить на занятия иоказалась отчислена.

Больше я ничего не узнала. В данном, спозволения сказать, институте обучали всего два года, и все Ксюшины товаркиразлетелись кто куда, получив дипломы. А еще удивляются, отчего у нас такиеотвратительные учителя в школах, да как им быть другими, если свои знания ониполучили в подобном вузе!

Мороз щипал за щеки, пока я неслась к метро. Впереходе между «Боровицкой» и «Библиотекой Ленина» я купила блинчик и стакангорячего чая, стало тепло, а мозги, оттаяв, начали соображать. Ну и что я узнала?На первый взгляд ничего нового, кроме того, что Ксения превратила свою мать вдиректора фабрики и перепутала ее отчество. Врать в анкете можно безнаказанно,никаких справок, подтверждающих место работы родителей предъявлять не надо. Онарешила повысить свой социальный статус, вполне понятная слабость. Но меня ванкете заинтересовало не это. Я уже заглядывала один раз в папку с личным деломФединой, и было это в экономической академии. Перед глазами стояла анкета,заполненная Ксенией. Совершенно наплевать на содержащиеся там сведения, нопочерк, почерк был иной. Федина, решившая стать экономистом, писала мелкими,ровными, словно бисеринки, буквами. И, насколько помню, абсолютно грамотно, безорфографических ошибок и помарок. Что и понятно, девочка училась в школе наодни пятерки, а копия аттестата это подтверждала. А вот документы абитуриентки,пришедшей в педагогический, выглядели по-иному. Бумаги она заполняла большими,неровными, узкими и острыми буквами. Более того, сначала написала «заЕвление»,а потом переправила первое «е» на «я». Ошибка, невозможная для отличницы.

Быстро глотая вкусный блинчик с загадочнымназванием «буритто», я лихорадочно соображала: куда идет человек, если хочетузнать адрес москвича? В Мосгорсправку. Вот и я поеду сейчас туда. Правда,насколько я знаю, там требуются полные паспортные данные, но в моем случаемогут сделать исключение. Если бы я хотела найти Лену Петрову, не зная отчестваи года рождения… Но мне нужна дама с редкой фамилией Митепаш. Небось в столицеодна такая!

Бросив картонный стаканчик в урну, я понесласьк поезду.

В «Мосгорсправке» ко мне отнеслись участливо.Да и как было не пожалеть глупую провинциалку, приехавшую в столицу изТмутараканска.

– Девушка, – ныла я, усиленно шмыгаяносом, – уж помогите! Бумажку с адресом посеяла, растерялась в большомгороде, кругом машины, люди мельтешат, ох, тошно! Как теперь подругу найти!

– Не переживайте, – принялисьуспокаивать меня милые женщины, – если в столице прописана, то найдем.

Действительно, через десять минут мнепротянули бумажку.

– Фамилия редкая, – вздохнуласлужащая, – с такой всего четыре человека в огромном мегаполисе.

Радостно отдав за услугу сто рублей, я вышла вхолл и принялась изучать бумажку. Так. Митепаш Эдвард Христофорович, 1907 годарождения, Митепаш Ольга Васильевна, 1917 года, Митепаш Ева Эдвардовна, 1947года, и Митепаш Татьяна Федоровна, 1972-го… И, что интересно, все прописаны поодному адресу, в Сафоновском проезде, буквально в двух шагах от того места, гдея сейчас стою.

Жила семья Митепаш в огромном доме, сплошьувешанном мемориальными досками. Вид серого здания с нелепыми полотнами накрыше вызвал во мне смутные воспоминания. Насколько помню, тут имел квартируВася Леонов, мой сокурсник по консерватории, его родители служили в музыкальномтеатре… Да и на досках мелькали слова: «выдающийся дирижер», «композитор»,«балерина»… Кооператив явно заселяли служители Мельпомены.

Странно, на двери не было домофона, впрочем, ив подъезде не сидела лифтерша, и лифт оказался грязным, воняющим мочой. Дверьдвадцать восьмой квартиры украшала красивая железная табличка «Митепашъ». Ябыстренько ткнула пальцем в звонок.

– Иду, – донеслось откуда-тоиздалека, – иду, тороплюсь.

Голос был молодой, звонкий, явно девичий. Дверьраспахнулась, и от неожиданности я чуть было не раскрыла рот. На пороге стоялаочень пожилая женщина, но язык не повернется назвать такую старухой. Высокая,статная фигура пятидесятилетней дамы. Как правило, женщины с возрастомстановятся меньше, усыхают. Эта же сохранила рост и идеально прямую спину.Совершенно седые волосы были уложены в аккуратную, старомодную прическу свысоко взбитой челкой. В ушах переливались бриллиантовые серьги, на шее,прикрытой воротником, висели бусы, а скрюченные, артритные пальцы были украшеныкольцами и перстнями. Впрочем, маникюр там тоже был, длинные, безукоризненноовальные ногти покрывал кроваво-красный лак, точь-в-точь повторявший тон помадыхозяйки. И одета она была не в халат, а в свободные черные брюки и темно-серый свитер.Лишь лицо, покрытое сетью глубоких морщин и пигментных пятен выдавало возраст,с которым дама пыталась бороться.

– Вы ко мне? – спросила она хорошопоставленным, звонким сопрано.

Я удивилась: надо же так сохранить голос, еслизакрыть глаза, кажется, будто говоришь с двадцатилетней девушкой.

– Семья Митепаш здесь проживает?

Дама отступила в глубь коридора и сказала:

– А вы по какому вопросу? Вас прислалЛеонид Аркадьевич?

– Нет, мне нужна Татьяна Митепаш.

Старуха переменилась в лице и чуть сгорбилась.

– Кто вы?

– Тани нет?

– Кто вы?

Не понимая, отчего она так странно реагируетна вопросы, я решила, что пожилой человек скорей всего испытывает доверие кправоохранительным органам, и вежливо ответила:

– Майор Романова Евлампия Андреевна, измилиции.

– Понятно, – пробормотала дама и,вздохнув, добавила: – Проходите.