Казалось, в подобной атмосфере должно быловырасти экзальтированное существо, тургеневская барышня, тонко чувствующаядевушка… Но вышло иначе. Таня оказалась кукушонком, подброшенным в гнездоМитепаш. С самого раннего детства от нее нельзя было добиться ни слова правды.Даже если девочка говорила, что на улице снег, следовало для проверки взглянутьв окно. В раннем возрасте ее считали фантазеркой. Отправляясь с няней погулять,восьмилетняя малышка рассказывала, какая страшная автомобильная катастрофапроизошла только что на проспекте. Ребенок в деталях описывал разбитые машины,кровь на асфальте. Няня стояла, разинув рот. Ничего подобного не было и впомине, все родилось в Танюшиной голове.

– Тебе бы романы писать, – вздыхалаЕва и спрашивала у Ольги Васильевны: – Может, зря музыке учим?

– Прекрати, – отмахиваласьпевица, – Татьяна эмоциональная натура, глубокоодаренная девочка, афантазии пройдут.

Но бабка оказалась не права. Впрочем, классе впятом девочка прекратила пугать близких выдумками, просто ее ложь стала иной,Танечка научилась извлекать из своих «фантазий» выгоду. Сначала это былимелочи. Например, ей регулярно недодавали сдачу в булочной. Батон белого хлеба,принесенный подростком, всегда оказывался дороже. Но, поскольку речь шла окопейках, ни мать, ни бабка не волновались. Потом у нее постоянно пропадаливещи, то красивый, привезенный матерью пенал, то чудесные варежки на кроличьеммеху.

– Нельзя быть такой растяпой, – вздыхалаЕва, покупая новые вещи.

Танечка согласно кивала с серьезным лицом.Любящие родственницы не давали ей денег, считая, что девочке они ни к чему, аей так хотелось съесть строго-настрого запрещенный пирожок с повидлом илимороженое, купить карандаш с ластиком.

Вот и приходилось продавать хорошенькиебезделушки в школе.

Училась Таня плохо, наука просто не лезла в ееголову. И если двойки по математике не слишком удивляли мать, то «неуды» порусскому языку, истории и литературе искренне огорчали.

Не слишком удачно шли дела и напрофессиональном поприще. Педагоги в музыкальной школе постоянно говорили олени. Ремесло пианиста – постоянный, упорный труд, без конца повторяющиесяэкзерсисы. Для того чтобы выйти на сцену и великолепно исполнить вещь, не думаяо руках, следует по нескольку часов в день проводить за инструментом. Вособенности тяжело приходится маленьким музыкантам весной. В раскрытое окнодоносятся счастливые вопли одноклассников, играющих в прятки, а ты сиди заненавистным пианино, поглядывая на мерно качающийся метроном.

В девятом классе Таня категорично заявила:

– Меня раздражает, когда вы входите вкомнату, где я занимаюсь.

Мать и бабка согласно закивали головами. Самипрофессиональные музыканты, они понимали, что творческому человеку можетпомешать любая мелочь. С тех пор дверь кабинета, где стоял рояль, стала плотнозакрываться. Ева только поражалась, слушая звуки, разливающиеся по квартире.Прежде ленивая, Танечка теперь проводила у инструмента почти весь день.

– Говорила же, – радовалась ОльгаВасильевна, – девочка переросла, стала взрослой…

Но в школе по-прежнему твердили о неразученныхпьесах.

– Вашей дочери следует упорнозаниматься, – бормотала Эсфирь Моисеевна, педагог по классу фортепьяно.

– Но она целыми днями сидит заинструментом! – отбивалась Ева.

Эсфирь Моисеевна только вздыхала.

– Не расстраивайся, мамочка, –успокаивала ее Таня, – она ко мне просто придирается, и потом, ей нравятсябрюнетки, а я русоволосая!

Ева молча слушала дочь. Ей хорошо былиизвестны нравы музыкальной среды. Не зря многие пианисты, хихикая, рассказывалианекдот: «У армянского радио спросили, есть ли среди педагогов музыкальнойшколы хоть один, который спит с женщиной? Армянское радио ответило: «Да, этоАнна Лазаревна Вишнякова».

Поэтому в Танечкиных словах был резон, ЭсфириМоисеевне девочка была не по душе. Ева решила перевести дочь к другомупедагогу, но тут неожиданно грянула буря.

В один далеко не прекрасный день Еве позвонилии велели срочно прийти к директору музыкальной школы. Тот сначала показализумленной матери оценки Татьяны. Двойки стояли по всем предметам, даже вграфах «История музыки» и «Хор» красовались «лебеди».

– Вашей девочке следует избрать другуюстезю, – сообщил директор, – и потом, она слишком ленива…

– Боже, – всплеснула рукамиЕва, – да Танюша часами работает…

Директор с сомнением поглядел на мать идобавил:

– Тогда тем более. Если столь упорныйтруд не принес никаких результатов, то ей следует учиться иному ремеслу, ипотом…

Он замялся.

– Что? – спросила Ева. – Чтоеще?

– Поймите меня правильно, – завелдиректор, стараясь не смотреть матери в глаза, – мы глубоко уважаем вас иОльгу Васильевну, а Эдвард Христофорович до сих пор…

Ева молча слушала восхваление своих родителей,недоумевая, что происходит. Наконец собеседник добрался до сути. У педагоговнеоднократно пропадали деньги. Кто-то лазил по сумочкам, причем делал это вдень зарплаты. Вчера Эсфирь Моисеевна застала Таню возле своего ридикюльчика.Девочка держала в руках конверт с купюрами. Испуганная Таня залепетала что-тоневразумительное.

– Увидела вашу сумку, а в комнатеникого, – пояснила ученица, – вот и хотела отнести деньги в учебнуючасть, чтобы не пропали.

Эсфирь Моисеевна прямиком отправилась кдиректору и сообщила, что более не собирается заниматься с Татьяной Митепаш.

– Мы не вызвали милицию только изуважения к вам, – пояснял директор, – но Татьяне лучше уйти.

Покрасневшая Ева вскочила на ноги:

– Да мы больше ни секунды не останемся вэтом вертепе, где, во-первых, научить ничему не могут, а во-вторых, придумываютпро детей гадости. Ребенок хотел просто сделать лучше Эсфири Моисеевне,спрятать деньги этой жабы. Кстати, она ненавидела мою дочь, лесбиянка!

Полная негодования, Ева полетела домой. Подороге она зарулила в кондитерскую и купила большой торт, чтобы утешитьдевочку. «Бедная моя, – думала Ева, вбегая в подъезд, – переживаетнебось».

По квартире, как всегда, разливалась музыка.Ева решила нарушить неписаное правило и толкнула дверь. От увиденного ногиприросли к полу. Старательная Таня мирно лежала на диване с книгой в руках, азвуки разучиваемого концерта лились из магнитофона, стоящего на рояле.

– Господи, – только и смоглавымолвить мать.