На окраине Самбура стояли рядом ферма и усадьба. Фермуохранял не слишком породистый, а вернее, вовсе беспородный, неряшливый, ноочень бдительный пес, который немедленно облаял Алёну. Он истово кидался напроволочную ограду, защищая и до истерики пугая многочисленных кур. Усадьбу жеоберегал сторож гораздо более благородных кровей. Алёна не знала названияпороды пса, но вид его почему-то вызывал в памяти Атоса. Алёна сначалапризадумалась, а потом поняла почему: такие собаки изображали мушкетеров вбесподобном мультике «Пес в сапогах». Собачий Атос очень ценил свое высокое происхождение,а потому только лишь для приличия тявкнул вслед Алёне. Так был отмечен ее входв Самбур.

Собственно, городок (деревня? поселок?) мало чем отличалсяот прочих в прелестной, чистенькой провинциальной Франции, но здесь имелсякрасивый пруд, в котором жили какие-то невероятные утки. Изумрудно-зеленые, скрасными хвостами, они неустанно шныряли от берега к берегу. Иногда ихсопровождали выводки сказочно-красивых утят: ярко-желтых с изумрудно-зеленымихвостами. Ну, предположить, что желтизна постепенно могла превратиться взелень, Алёна еще могла. Но как зеленые хвостики впоследствии сделаются алыми…Кроме неземной красоты, утки обладали еще и странными, не слишком красивыми,но, бесспорно, загадочными голосами, скорее искусственными, чем естественными,и Алёне нравилось думать, что утки занесены на Землю каким-нибудь инопланетнымкораблем. Впрочем, по ее горячему убеждению, теория Дарвина была устарелойчушью: она не только фанатично придерживалась теории панспермии, но и былаубеждена, что своим происхождением человечество и вообще вся жизнь на Землеобязаны палеовизиту каких-нибудь космических скитальцев, так что диковинныеутки были всего лишь частным подтверждением ее общих выводов.

От пруда Алёна обычно доходила до собора – она никогда неупускала случая лишний раз засвидетельствовать свое почтение святым небеснымсилам, нас породившим, – и только потом пускалась в обратный путь. Все прошлопо схеме и на сей раз, однако, уже повернув от собора на единственную улицуСамбура, Алёна оглянулась на сильнейший рев. Мычали коровы, которые толпились вкаком-то дворе и, видимо, ждали, когда их поведут на пастбище. Хозяйка возиласьс засовом низких аккуратных ворот. Поскольку у Алёны, как и у всякойчитательницы великой русской литературы, с детских лет сложилось нерушимоеубеждение, что коров на пастбище нужно выгонять непременно с зарей, подидиллический пастуший рожок, она посмотрела на хозяйку с неодобрением:времени-то было уже далеко за восемь! Впрочем, хозяйкой оказалась оченьнемолодая, далеко за семьдесят, дама с очень бледным одутловатым лицом, сглазами навыкате и совершенно седыми жидкими волосами, заплетенными в какие-томещанские косицы и уложенными на затылке калачиком. Лицо женщины показалосьАлёне знакомым, и она подумала: наверное, видела во время своих прочих визитовв Самбур. Халат на ней был тоже мещанский, синий с капустными розами, линялый,и Алёне мгновенно показалось, будто она неведомым образом перенеслась на Мытныйрынок в Нижнем Новгороде, где такие халаты – из ивановских ситцев и изивановской же бязи – испокон веков мог купить всякий желающий. Ивановскиххалатов Алёна терпеть не могла, а потому она поспешно перевела взгляд на коров,толпившихся вокруг хозяйки.

Коровы тоже оказались удивительные – не менее удивительные,чем местные утки. Нет, они вовсе не были изумрудного цвета с алыми хвостикамиили, к примеру, желтого – с хвостиками зелеными. Коровы вроде бы как коровы –черные и рыжие. Но у них не имелось рогов, а уши оказались необычайно большие,мягкие, как бы замшевые и почему-то желтые изнутри. Отродясь Алёна таких ушей укоров не видела! Строго говоря, она вообще мало обращала внимания на коровьиуши, да и коровы, следует сразу признать, не относились к числу тех живыхсуществ, которые встречались ей на каждом перекрестке. В любом случае коровыказались гораздо симпатичней своей хозяйки, в лице которой можно было заметитьне только следы множества прожитых лет, но и явного вырождения. Ну да, здесь, втаких маленьких городках, все женятся на кузинах и кузенах, вот порода и мельчает.Об этом, кажется, еще Золя писал. А может, и Мопассан. В крайнем случае Флобер.Алёна уже подзабыла, кто именно, поскольку, за недосугом, давненько неперечитывала классиков французской литературы. Кстати, от тетушки Маргарет вмулянском доме осталось великое множество книг именно классиков, и Алёна, едвавойдя впервые в дом Брюнов, немедленно дала себе слово их прочитать, на языкеоригинала так сказать. Но намерения ее так и остались намерениями – преждевсего потому, что она нашла дневник Николь Жерарди.

Размышляя о своей находке и о том, что работы по перепискеосталось на одну ночь, не более, Алёна прошла Самбур в обратном направлении иминовала усадьбу и ферму. Ни вальяжный Атос, ни его беспородный коллега не точто не тявкнули, но даже и не взглянули ей вслед: то ли уже за свою сочли, толи задача такая перед ними стояла: в Самбур никого не впускать, а выпускать –всякого.

«Наконец-то!» – нетерпеливо вздохнул человек, который хотелубить эту женщину, и тихонько, не включая мотора, чтобы не производить лишнегошума, покатил с холма, где он стоял и откуда было так удобно оглядыватьокрестности.

…Алена как раз обогнула крыло леса и неторопливо бежала мимосвежевспаханного поля.

Со стороны поглядеть – такое впечатление, что Девкалион иПирра только что разбросали тут «кости матери-Земли», то есть камни, однако изних еще не успело произойти новое, постпотопное поколение людей. В Бургундиичастенько можно встретить такие каменистые поля: тут же горы кругом, пусть инебольшие. Камни, конечно, убирают, ну а это поле стояло еще «неприбранным».

Просвистела летучая змея – поезд, и Алёна оглохла на миг.Оттого ей показалось, что ретро-человек в красной каске на своем мопедеприближается к ней совершенно бесшумно.

Он ехал навстречу, ехал прямо на нее. Алёна еще успелапоудивляться, почему не по своей полосе едет-то, а прямо прет, напролом, преждечем поняла, что сворачивать мопедист не собирается.

Да что за шутки дурацкие?!

Неуклюже метнулась направо, пытаясь его оббежать, но онвывернул руль мопеда, направляясь ей наперерез, и, когда их разделяло ужетолько несколько метров, Алёна вдруг сообразила, что он пытается ее сбить!