расплывчатое насчет этих времен, когда Батя был молодой, может, до того, как познакомился с моей матерью.

Она принимается болтать о том, кто кому кем приходится и о всяких дядьях и двоюродных, кто эмигрировал, и о каком-то священнике, который держал больницу в Африке, где-то там, где сама Роза какое-то время работала. Более-менее интересно, хоть нить повествования держать трудновато.

– Пора нам ехать, – наконец говорю ей.

– Билли был забавным мальчишкой. Моя мать его обожала.

Встаю, собираюсь уходить. Направляюсь в гостиную, и тут она кладет мне руку на плечо.

– Последний раз твой отец сюда заезжал давным-давно, по пути в Баллидуфф[92]. Лечить какого-то гончего пса, представляешь? Мамуля тогда уже прикована к постели была, но он ее повеселил, все пел ей старые песенки. Со мной же внизу в кухне он был другой. Растревоженный. Спрашивал меня о какой-то женщине. Имя ее я не распознала.

– Что он о ней спрашивал?

У Розы сложилось впечатление, что он утратил с ней связь. Откуда-то из графства Уэксфорд – вроде бы из места под названием, начинающимся с “Глен”. Не помнит толком. Батя счел, что у Розы, может, есть какие-то контакты в больницах, в домах престарелых, но тогда она только вернулась в Ирландию. Контактами не обросла еще.

– Он сиделку искал? – спрашиваю.

– Нет, Фрэнк, у меня не сложилось впечатления, что она была сиделкой.

Говорит, судя по словам моего отца, та женщина вроде как растворилась в воздухе. Подробности отец излагал как-то смутно.

– Казалось, он боится, едва смотрел мне в глаза, когда спрашивал, а это на твоего отца совершенно не похоже.

Что-то в таком повороте разговора было такое, что мне хочется оказаться в машине и катить к пляжу.

– Чем тот расклад обернулся, я так и не узнала, – она мне. – Всегда было интересно, чем все кончилось. Последний раз мы с ним разговаривали на похоронах моей матери. Он меня здорово поддержал, вспоминали, как моя мама с ним смеялась.

Я доедаю торт и ставлю тарелку в мойку.

– Это на него похоже, да.

– Сказал, что заедет опять, когда будет в моих краях. Но его до срока не стало.

Ну, не на сто процентов не стало, поскольку той хрени у вас в гостиной, Роза, есть что сказать на этот счет. От мысли о Божке опять делаюсь чуток как на иголках.

Надо было смекать, что Лена меня просто накручивала, загоняла так, будто какими-то фактами располагает. Если вдуматься, Роза сказала, что когда-то давным-давно мой отец спросил о какой-то женщине и дело ничем не кончилось. И мы даже не знаем, кто она такая была и зачем он хотел ее найти. Нехорошо оно кажется – вот так копаться в его прошлом. Пойду-ка в гостиную, заберу рюкзак и в дорогу уже.

– Я б могла тебе принести, – гнет свое Роза. – После того, как Лена здесь была, я порылась у себя. Нашла.

– Нашла что?

– Женщину – ее имя. Ты разве не ради этого здесь? Хочешь, принесу?

Я знаю, что должен сказать “да”, но чувствую себя в ловушке. Из огня да в полымя. Зачем я на себя все это накликал? Роза смотрит на меня пристально, ждет ответа.

– Все шик. Мне бы в туалет, если можно, – говорю.

Вторая дверь на верху лестницы, но первая стоит нараспашку, и я мельком заглядываю внутрь. Там все довольно-таки в пару́, но места прорва; должно быть, та ванная, где Юджину красоту наводили. В другом углу комнаты гора здоровенных подушек – может, под ними трубы проложены. Сама ванна на ножках, тяжеленная такая, старинная. Вся стена в полочках, и столько всяких лосьонов и припарок я сроду нигде не видывал, кроме как в аптеке. Здоровенные склянки и высоченные склянки, на всех рукописные этикетки. Из двух корзин полотенца прут во все стороны. Самая вычурная ванная в моей жизни. Ну и лавочку Роза тут устроила.

Кажется, снизу доносится какой-то шум, и я пулей заскакиваю за соседнюю дверь в туалет. Из странного здесь только вязаная куколка на бачке. Запасной рулон туалетной бумаги у нее под розовой юбкой – ну допустим, – но у нее еще и перевернутый зонтик в руках, а в зонтике – уйма зубочисток. Деревянных зубочисток. Кто ж пользуется зубочистками в сортире? Это вообще гигиенично?

Не хочу думать ту мысль, что протискивается ко мне в голову: расспроси, Фрэнк, тебе нужно знать все, что знает Роза. Будь у меня возможность поставить Божка перед собой, я бы все проговорил, немножко порядок бы навел в соображениях. Вызнал, чего сам он хочет. У меня позже такая возможность будет, когда окажусь дома. Всегда можно вернуться сюда в другой раз.

Спускаюсь обратно, прямиком топаю в гостиную. Скок и миссис Э-Би сидят на диване, чуть ли не голова к голове.

– Нам пора ехать. – Замечаю, что там, где я Божка оставил, его нет. – Где мой мешок? – спрашиваю. Получается громче, чем я ожидал.

– Расслабь гузку, – Скок мне. – Убрал с дороги, вон он под столом.

Выгребаю рюкзак и замечаю, что он приоткрыт. Блядский Юджин вынюхивает тут, может, даже погрыз мне Божка, пока никто не смотрит.

Роза приходит из кухни, я прощаюсь и, да, передам Мурту и Матери, что она о них справлялась. О том, что Роза говорила до этого, не заикаемся.

Миссис Э-Би тоже провожает нас до двери. Башка Юджина просовывается у них между ног – он тоже пыхтит на прощанье.

– Билли был хороший человек, – говорит Роза. – Старался как умел, по всем фронтам.

– Только это и остается, – включается миссис Э-Би, – как умеем, так лучше и некуда.

Да уж, очевидней не придумаешь. У миссис Э-Би этой царь из головы тоже отлучился. Хотя Скок кивает так, будто она помесь Йоды с Эйнштейном.

Скоков нос

По пути к машине Скок спрашивает меня, что там Роза сказала насчет Бати, пока мы были в кухне.

– Толком ничего, скорее, общий треп о семье.

Говорю, что ничего конкретного она ни о Бате, ни о его прошлом не знает. Скок пожимает плечами и дальше не прессует – вроде как занят чуток своими мыслями.

– Я тебе одно скажу, – он мне, заводя машину. – Та хрень, кимчи – она что надо.

– Шизня чуток.

– А было б еще шизовей, если б не отпевание. Битком теток было б, всех лет и мастей, и все потеют с головы до пят.

Жду, когда он переключит коробку передач. Но он барабанит по рулю ладонями, смотрит вперед. Что-то тут не то.

– Помнишь, те парни в пабе говорили про голландскую компашку на фургоне?

– Нет.

– Выяснилось, что те ребятки устроили