Таким образом, после приведенных доказательств никто споритьне будет о том, что вместе с памятью уничтожается способность в правильномлогического мышления. Этим положением мы нисколько не задеваем основ логики.Оно скорее сводится к тому, что правильное применение этих основобусловливается наличностью памяти. Положение А=А психологически имеетотношение ко времени, поскольку то может быть высказано в противоположностьвремени: At1= Ft2. С логической стороны это положение совершенно лишеноотношения ко времени, но в дальнейшем мы еще увидим, почему оно чистологически, как особое суждение, не имеет никакого специального смысла, а потомустоль сильно нуждается в дополнении психологического характера. Сообразноэтому, психологически суждение простирается в определенном отношении ко времении представляет собою несомненное отрицание последнего.

В предыдущем изложении я определил память, как некоторуюспособность господствовать над временем. Отсюда ясно, что память вместе с темявляется необходимым психологическим условием представления о времени. Такимобразом, факт беспрерывной памяти является психологическим выражениемлогического суждения тождества. Абсолютная женщина, лишенная совершенно памяти,не может принять это положение за аксиому своем мышления. Principiumidentitatis не существует для абсолютной женщины (так же, как и contradictionisили exclusi tertii).

Не только эти три принципа, но и четвертый закон логическогомышления, принцип достаточного основания, который является необходимым условиемправильности всякого суждения, а потому обязательный для каждого мыслящемчеловека, – также и этот принцип теснейшим образом связан с памятью.

Закон достаточного основания является жизненным нервом,основным принципом силлогизма, посылками являются суждения, которыепсихологически предшествуют выводу. Ясно, что для правильного вывода необходимоудержать в памяти эти посылки в том чистом и нетронутом виде, в какомсохраняются наши понятия под влиянием законов тождества и противоречия.Основания духовного мира человека следует искать всегда в прошлом. А потомубеспрерывность, которая является центральным пунктом человеческого мышления,так тесно связана с причинностью. Каждый случай применения принципадостаточного основания психологически предполагает непрерывную память, ревнивоохраняющую все тождества. Так как Ж лишена подобной памяти, как и вообще лишенапонятия непрерывности во всех других отношениях, то для нее не существует такжеprincinpium rationis sufficientis.

Таким образом, вполне справедливо положение, что женищиналишена логики.

Георг Зиммель считал это положение совершенно неприемлемымна том основании, что женщины очень часто проявляют весьма строгуюпоследовательность мышления. То обстоятельство, что в конкретном случае, когдаэто необходимо для достижения какой-нибудь цели, женщина проявляет способностьк строгому и последовательному умозаключению, одинаково мало доказывает ееотношение к закону достаточного основания, как и к закону тождества, тем более,что и в подобном, наиболее счастливом случае, весь спор сводится к тому, чтоона упорно и настойчиво возвращается к своим прежним положениям, давно ужеопровергнутым. Весь вопрос заключается в том, признает ли человек аксиомылогики критерием правильности своего мышления, верховным судьей своих мнений ивзглядов, словом, руководящей нитью и высшей нормой своих суждений. Женщина невидит особенной надобности в том, чтобы решительно все должно было покоиться наизвестных основаниях. Так как ей чужда категория непрерывности, то она неощущает никакой потребности в логическом подтверждении своих мыслей, отсюда –легковерность всех женщин. В отдельных случаях она может поэтому быть весьмапоследовательной, но именно тогда логика является не масштабом, а орудием, несудьей – а палачем. И вполне естественно, что женщина чувствует какую-тонеловкость, когда мужчина, который настолько глуп, что принимает ее слова зачистую монету, требует от нее доказательств высказанного ею суждения. Ведьподобное требование совершенно противно ее природе. Мужчина чувствует себяпристыженным, как бы виновным всякий раз, когда он упускает из видунеобходимость подкрепить свои суждения логическими доказательствами и привестидля них соответствующие основания. Он как бы чувствует себя обязаннымподчиниться логической норме. Она является его верховным властителем. Женщинавозмущается требованием придерживаться во всех своих суждениях логики. У неенет интеллектуальной совести. По отношению к ней можно говорить «logicalinsanity».

Логический недостаток, наиболее распространенный в сужденияхженщины (хотя мужчина не проявляет особенной склонности раскрывать этилогические деффекты, чем он доказывает свое легкое отношение к женской логике),это-qiiatemio terminorum, замена одной мысли другою, которая являетсярезультатом неспособности закрепить за собою определенные представления, атакже отсутствия всякого отношения к принципу тождества. Женщина не можетсамостоятельно прийти к сознанию, что следует строго придерживаться этогопринципа. Он лишен для нее значения высшего мерила ее суждений. Для мужчинылогика обязательна, для женщины – нет. И только чувство подобной обязательностиявляется залогом того, что человек всегда, вечно будет стремиться к логическиправильному мышлению. Самая глубокая истина, которую когда-нибудь высказывалДекарт и которую потому до сих пор отказываются понимать и даже признаютложной, гласит: всякое заблуждение есть вина.

Но источником всякого заблуждения в жизни являетсянедостаток памяти. В этом смысле логика и этика, две области, которыесоприкасаются между собою в общем стремлении к истине и совершенно сходятся ввысшей ценности истины, тоже приходят в тесную связь с памятью. И у нас смутновсплывает признание, что Платон вовсе не был так неправ, когда он разумчеловека связывал с воспоминанием. Память правда, не логический и не этическийакт, но она, по меньшей мере, является логическим и этическим феноменом.Человек, который испытал серьезное, глубокое ощущение, чувствует себя виновным,когда он, спустя полчаса после этого ощущения, уже думает о посторонних вещах,хотя бы он был к этому вынужден внешними обстоятельствами. Он готов узреть своюбессовестность и аморальность в том, что он в течение значительного промежуткавремени ни о чем не думал. Память уже по одному тому моральна, что толькоблагодаря ей является возможным раскаяние. Напротив, всякое же забвение –аморально, безнравственно. Потому благочестие является требованиемнравственности: человек обязан ничего не забывать. Только поэтому и нужнопомнить об умерших. Вот почему мужчина из логических и этических соображенийстремиться внести свет логики в свое прошлое, все моменты этого прошлою свестик единству.

Одним ударом мы коснулись здесь глубокой связи между логикойи этикой, связи, которую смутно предполагали еще Сократ и Платон с тем, чтобыКанту и Фихте пришлось ее снова открывать. Впоследствии она была совершеннооставлена без внимания и в настоящее время окончательно предана забвению. Существо,которое не в состоянии понять, что А и не-А взаимно исключают друг друга, невстречает никаких преград в своей склонности ко лжи. Больше того, для него дажене существует понятия лжи, так как отсутствует ее противоположность-истина.Такое существо может лгать, не понимая совершенно этого, не имея дажевозможности понять, что он лжет, так как он лишен критерия истины. «Veritasnorma sui et faisi est». Нет ничего более потрясающего той картины, когдамужчина, по поводу слов женщины, обращается к ней с вопросом: «Зачем ты лжешь?»Она смотрит на него удивленными глазами, старается его успокоить илиразражается слезами.