Я не хочу, чтобы кошка, пусть даже я ее никогда в глаза невидел, попала к хозяину, который не будет ее любить, который через короткоевремя пожалеет, что взял ее в дом. Такой хозяин может в один прекрасный моментвыкинуть ее на улицу или отдать первому встречному. Кошка будет страдать. Аразве она виновата, что не оправдала его надежд? Она такая, какая есть отприроды, а человек этого не учел, он ничего не знает о кошках и думает, чтоприобретает некую разновидность собаки, только маленькую, менее прожорливую ибесхлопотную, с которой не надо дважды в сутки гулять при любой погоде. И когдавыясняется, что кошка – это совсем даже не собака, начинаются разочарования ивсякие последствия вплоть до жестокого обращения или, как я уже говорил,выбрасывания на улицу. И если я могу такую ситуацию предотвратить, то…

Он пожал плечами и виновато улыбнулся, словно стеснялся самсебя.

На улице Татьяна крепко держала Лилю за руку, и по тому, каксудорожно девочка сжимала пальчиками ее ладонь, было понятно, насколько сильноона огорчена.

– Не расстраивайся раньше времени, золотая моя, –ласково произнесла Татьяна, – может быть, твоя мама разрешит купить щенка.

Лиля помотала головой и тихонько всхлипнула.

– Я не хочу щенка, тетя Таня. Я хочу котеночка, того,кремового с серой мордочкой, который на выставке. Он такой… я даже не знаю, каксказать…

Он такой родной. Я его как в руки взяла, так сразу полюбила.Что же мне теперь делать?

– Вариантов только два, – Татьяна вздохнула,стараясь не усмехнуться, – либо ты отказываешься от этого котенка, либо мыего тебе покупаем, но ты должна быть готова к тому, что твоя кошечка не ответиттебе той взаимностью, какую ты от нее ждешь. Ничего страшного в этом нет,огромное число людей испытывает любовь не взаимную, а одностороннюю, и они дажеиногда бывают при этом счастливы. Хотя когда любовь взаимная, это, конечно,намного лучше. Но решать, моя золотая, придется тебе самой, никто за тебя этогоне сделает.

Лиля некоторое время молчала, обдумывая услышанное.

– А вдруг она станет такой… ну, как я хочу? Я же будуее любить, она ведь не сможет этого не чувствовать, правда?

– Лиля, ты слышала, что тебе сказал специалист? Кошка –это кошка, со всеми своими достоинствами и особенностями. Но она никогда нестанет собакой, ты не имеешь права от нее этого требовать. Знаешь поговорку,которую любит повторять твой папа?

– Это про самолет, да?

– Именно. Даже самый лучший автомобиль может толькоездить, он никогда не будет летать, потому что он – автомобиль, а не самолет. Иглупо по этому поводу сердиться и негодовать.

Татьяна сознавала, что разговаривает с ребенком так, будтоЛиле по меньшей мере лет двадцать. Наверное, с одиннадцатилетними девочкаминужно выбирать другой стиль и язык общения, но Татьяна знала совершенно точно:чем сложнее то, что ты пытаешься сказать ребенку, тем больше вероятность, чтоон к тебе прислушается и постарается понять. Трудно найти девочку или мальчика,которые в одиннадцать лет не мечтали бы поскорее вырасти, и если с нимиразговаривать как со взрослыми, они изо всех сил будут стараться соответствовать.И потом, так уж повелось с самого первого дня их знакомства с Лилей летомдевяносто пятого года на черноморском курорте. Татьяна с Ирочкой снималикомнату у той же хозяйки, у которой жили Стасов и его восьмилетняя дочь. Стасовдолгое время Татьяну вообще не замечал, чего нельзя было сказать о девочке. Втете Тане Лиля нашла терпеливого и понимающего собеседника, она рассказываласвоей взрослой знакомой об играх, в которые играют ее сверстники, а тавнимательно слушала, задавала вопросы и записывала. Татьяна в то время писалакнигу, в которой присутствовали дети, и Лилины рассказы позволили придатьтексту очарование и непосредственность.

– Ты поедешь ночевать к нам или отвезти тебя к маме вСокольники? – спросила Татьяна, когда они дошли до метро.

– К вам. Надо все рассказать папе и тете Ире, можетбыть, они что-нибудь придумают.

В голосе Лили было столько надежды, что Татьяна не сталаспорить. Что могут посоветовать Стасов и Ира? Что вообще можно посоветовать втакой ситуации? Ничего. Нужно принимать решение, а решение это трудное даже длявзрослого, не то что для ребенка. Татьяна посмотрела на часы и поняла, чтонужно уже сейчас позвонить Лилиной матери и предупредить, что девочка будетночевать у них, иначе Маргарита начнет беспокоиться и устроит Стасову очереднойскандал. Достав из кошелька телефонную карту, она огляделась в поискахавтомата. Маргарита трубку не сняла, наверное, еще не пришла домой.

Немудрено, что Лиля хочет завести какую-нибудь живность,мать приходит поздно, а по вечерам в пустой квартире в одиннадцать лет бываеттак одиноко… Ладно, сейчас Татьяна отвезет Лилю к себе и будет дозваниваться доМаргариты уже из дому.

Дома их ожидало целое общество. Кроме мужа и свояченицы, тамнаходились Миша Доценко и Сережа Зарубин. «Советчиков у нас море, –подумала Татьяна. – Только будет ли толк? »

– Танюша, у нас одной проблемой меньше, – радостнозаявил Стасов, едва они с Лилей переступили порог. – Ты можешь больше небояться своего психованного насильника.

– Горшкова? – ахнула Татьяна. – Неужелипоймали? Ой, какие вы молодцы!

– Да нет, Татьяна Григорьевна, – вступилМиша, – не поймали, но выяснили, что это точно не он. И пальцы не его, ипочерк не его. Но зато появилась одна дополнительная проблема.

У Татьяны нехорошо екнуло в груди. Господи, ну что еще?

– Ну что еще? – вслух произнесла она, недовольноотметив про себя, что голос предательски дрогнул. – Лиля, иди поиграй сГришенькой, у нас тут взрослые разговоры.

От нее не укрылось, что Доценко почему-то переглянулся сИрочкой. Татьяна слегка перевела дух. Кажется, зря она боится, ничего плохогоей сейчас не скажут. У ребят явно виден взаимный интерес, и теперь они выбираютудобную форму, чтобы поставить ее в известность, что они решили пожить вместе,или съездить куда-нибудь на недельку, или еще что-нибудь такое желирико-романтическое. Страх немного отпустил ее, и Татьяна вдруг почувствовала,что ужасно голодна. Не обращая внимания на затянувшуюся паузу, она быстропрошла на кухню.

– Таня, переоденься! – послышался испуганный окрикИрочки. – Куда ты на кухню в хорошем костюме?

Татьяна только отмахнулась и уже приготовилась поднятькрышку со стоящей на плите кастрюли, когда Ирочка безнадежным тоном сказала:

– Ты хоть фартук надень. И сядь, пожалуйста, за стол, явсе подам.

– Так что у вас за проблема? – спросила Татьянапочти весело.

– Понимаете, Татьяна Григорьевна, те фигурки, которыебыли обнаружены возле трупов… Босх… Ирина Павловна вспомнила… Мы в альбомесмотрели…

Слова доносились до нее как сквозь вату. Горшков? Какой, кчерту.