Жан-Клод кивнул все с тем же приветливо-непроницаемым лицом:

– Я тоже так думаю.

– Сейчас она убеждена, что Анита может привести нашихсыновей в полную их силу сирен. – Что-то пробежало по его лицу, слишкомбыстро, чтобы понять, но все же заметно. – Я ее уверенности не разделяю.То, что я ощутил сегодня от тебя, Анита, это иная стихия страсти. Разница какмежду водой и огнем. И та, и другой тебя могут поглотить, но совершеннопо-разному.

Я посмотрела в лицо Самсону, с которого остатки весельяисчезли еще не до конца.

– Что именно сказала твоя мать?

Он посмотрел на отца. Сэмюэл вздохнул, потом кивнул головой.Самсон улыбнулся и ответил:

– Вряд ли стоит говорить, какими словами онавысказалась, но смысл тот, что будь ее воля, Том и Крис были бы сейчас здесь. Иона бы тоже была. И она бы предложила тебе нас всех любым способом, которым тыбы захотела. – Улыбка стала чуть менее веселой. – Иногда ее заносит,нашу маму. Намерения у нее добрые, но она, понимаешь, мыслит не совсем какчеловек.

– Понимаю, я давно верчусь среди вампиров.

Он покачал головой, сцепив руки на колене.

– Нет, Анита, вампиры – они когда-то были людьми, иоборотни тоже, и некроманты, – при этом слове он улыбнулся, – но маманикогда не была человеком. Она мыслит как…

Он замялся в поисках слова.

Сэмюэл договорил за него:

– Теа – она другая, и рассуждения ее кажутся иногдабессмысленными тем, кто начал свою жизнь как человек.

Говорить это ему было не слишком приятно, но он сообщалправду.

– Такая жизнь должна быть интересной, – сказалРичард.

Сэмюэл посмотрел на него ледяным взором, а Самсон с улыбкойкивнул:

– Ты себе и представить не можешь.

– А как тебе понравилось представление, Сэмюэл? –спросил Жан-Клод.

Сэмюэл подумал, тщательно сохраняя бесстрастное выражениелица, и столь же контролируемым голосом ответил:

– Я считаю, что это одно из мощнейших проявлений силы,которое мне приходилось видеть. Я думаю, это тот вид силы, который заставилменя бежать от великих дворов, и это именно тот вид силы, что заставляет меняизбегать двора Белль Морт. Представление того рода, из-за которого я бежал изЕвропы, опасаясь стать всего лишь вассалом кого-нибудь из великих вампирскихвладык.

– И теперь ты боишься нас? – спросил Жан-Клод.

– Да, – кивнул Сэмюэл.

– Я не причинил бы тебе вреда намеренно, – заявилЖан-Клод.

– Да, но твоя сила растет, а растущая сила – штука дикаяи капризная. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь из моего народа или же моисыновья были рядом с тобой, когда она найдет выход. Я думаю, что в ближайшиегоды ты будешь невероятно опасен – по нечаянности.

– Но сейчас ты пришел ко мне с сыном. Зачем? Отчего непокинуть мои земли, если мы так опасны?

– Потому что Теа в одном смысле права. Если бы нам сней удалось случайно повторить то, что сделали вы двое, это бы… – оноблизал губы, – …это стоило бы риска. Я также согласен, что есть шанс, чтотвоя Анита может пробудить в моих сыновьях их силу – если таковая есть.

– Ты веришь, что твои сыновья настолько люди? –спросил Жан-Клод.

– Самсону уже далеко за семьдесят человеческих лет, такчто – нет. Они не очень люди.

Я посмотрела на Самсона. С виду ему было лет двадцать снебольшим, ну максимум – тридцать. Никакой силой воображения нельзя было быдать ему семьдесят.

– Ну и ну, – сказала я. – Ты отличносохранился.

Он усмехнулся, и эта усмешка мне понравилась. Похоже, всяэта игра вокруг силы казалась ему несколько неловкой и отчасти смешной.

– Правильный образ жизни, – ответил он, усмехаясьвсе так же.

Ричард рядом со мной шевельнулся – слегка. Будто ему сталонеуютно. Я глянула на него – лицо его омрачилось. Одной из самых большихпроблем Ричарда – при его образе жизни – была ревность. Из всех мужчин, которыепытались войти в мою жизнь, только он считал ревность серьезной проблемой. Ипока я не видела этого выражения на его лице, я могла не обращать внимания напродолжающиеся разговоры насчет того, чтобы нам с Самсоном стать любовниками.Все время имея дело с такими неловкими моментами, я научилась от нихотвлекаться. Ричарду еще надо было в этом направлении работать и работать.

– Кажется, на Томаса и Кристоса возраст действует болееобычным для людей образом.

– Им всего семнадцать, – сказал Жан-Клод, –так что трудно пока судить наверное.

Сэмюэл пожал плечами – обыкновенно, не так грациозно, какЖан-Клод.

– Но для этого я считаю их слишком молодыми и слишкомлюдьми, что бы ни хотелось Теа.

– Он боится, что ты их сломаешь, – пояснил Самсон.

Я не могла не улыбнуться. Ричард еще сильнее нахмурился.

– А за тебя твой папа не волнуется?

– Он у меня старший, – ответил Сэмюэл таким тоном,будто это значило больше, чем я поняла.

– Если ты сломаешь меня, останутся еще двое, –пояснил Самсон, улыбаясь, чтобы звучало не так резко.

Сэмюэл тронул сына за рукав:

– Для меня все мои дети драгоценны, и ты это знаешь.

Сын улыбнулся отцу, потрепал его по руке, лежащей у него нарукаве:

– Я это знаю, отец, но ради такой силы тебе надо рискнутьодним из нас, а у меня больше шансов выжить, не став ее рабом.

– Моим рабом? – спросила я. – Я никого рабомне делаю.

Самсон посмотрел на меня оценивающим взглядом – тень отпронзительного взора его отца.

– Если Огюстин не станет твоим рабом, то лишь по однойпричине: он достаточно силен, чтобы выстоять. Но не от недостатка старания ствоей стороны, а я и близко не так силен, как Мастер города.

Я открыла рот – и закрыла, не очень понимая, что сказать.

– Я не хочу никого обращать в свои рабы.

– А чего же ты хотела?

Вдруг смотрящие на меня глаза стали очень серьезны.

Я только глазами хлопала, пытаясь думать. А чего я хотела?Что я хотела сделать с Огги?

– Победить, – сказала я.

– Чего? – переспросил Самсон.

– Победить. Я хотела победы. Считалось, что Огги и твойотец – друзья Жан-Клода. Но твоя мать почти подчинила меня своей воле. Онапыталась вызвать ardeur и заставить меня оттрахать твоего брата – твоегомаленького братика. Потом Огги вызвал ardeur и воздействовал на меня особымумением своей линии. Если так ведут себя друзья Жан-Клода, что устроят другиемастера городов? – Я мотнула головой, подалась вперед, не выпуская рукиЖан-Клода, но другую руку положив на бедро Ричарда, чтобы и с ним прикосновениене разрывать. – Мы обязаны были выиграть этот спор. Обязаны.