Девочка стушевалась, быстро поклонилась и, видимо, решив оставить погоню, скрылась, закрыв за собой дверь.

Мальчик с хохотом откинул одеяло, подскочил, звонко чмокнул ошарашенного Катаси в щёку, точно тот был его старшим братом или приятелем по играм, и выбежал прочь.

– Попался! – раздалось из-за створки двери.

Хохот и поспешные шаги стремительно удалялись.

Катаси тёр щёку, отгоняя от себя неприятную мысль, что губы ребёнка оказались холодными, точно у мертвеца.

Видимо, что-то отразилось на его лице в этот момент, потому что улыбавшаяся детям Юкия обеспокоенно взглянула на него и спросила:

– Что-то не так, тебе дурно?

– Нет, – ответил Катаси.

Голос выдал его с головой. Он чувствовал, что проваливается в воспоминания о Сойку и её губах, касавшихся его губ. Эта картинка сменилась другой, новой и свежей: острые щучьи зубы, розовая пена и нож, торчавший из глазницы.

– Я… Просто…

Он вздохнул, собираясь с силами, и, вымученно улыбнувшись, попытался отшутиться:

– Если так пойдёт и дальше, меня будут целовать только аякаси. Не хотелось бы мне этого.

Юкия покраснела и посмотрела на него до того странным взглядом, что её глаза показались ему ещё темнее обычного.

– Вот как? – сказала она.

Прежде чем они оба поняли, что происходит, девушка подалась вперёд и робко, неумело и едва ощутимо коснулась его губ своими.

Это было так неожиданно, что Катаси замер, точно зачарованный, боясь вздохнуть. Её неопытность была сладка, так же как и необъяснимая храбрость, граничащая с дерзостью. Он гадал, откуда она в ней, податливой и послушной, такой правильной и хрупкой.

Она отстранилась сама несколько оглушительных ударов сердца спустя.

– Это чтобы ты помнил поцелуй девушки, а не чудовища, – прошептала она.

К концу фразы её голос совсем стих. Её щёки горели, и, не выдержав смущения, она встала и вышла из комнаты.

Он не стал её останавливать, хотя позже и пожалел, что отпустил её так легко.

Глава 4

Мёртвая невеста

Юкия

Вплоть до самого вечера Юкия избегала Катаси. Даже когда тот вышел из своей комнаты, то и дело едва заметно морщась от боли, она лишь кивнула ему вместо приветствия и скрылась под навесом маленькой кухни, где старшие дети в это время вытаскивали моллюсков из раковин, чтобы приготовить для всех ужин.

– Я могу вам помочь? – спросила Юкия в надежде, что помощь в работе по дому даст ей хорошую возможность отсрочить разговор с Катаси.

Тот неминуемо должен был состояться, но девушка совершенно не представляла, как осмелится посмотреть на него, не то что поговорить с ним. Что вообще на неё нашло? После того что она сделала, ничего между ними уже не будет как прежде. Она боялась, что разрушила те тёплые отношения, зародившиеся меж ними, запутав всё своим опрометчивым поступком.

Старшая девочка (на вид ей было лет двенадцать) кивнула, указывая на свободное место на циновке.

Здесь была ещё одна, чуть младше, и мальчик – её ровесник. Уши последнего имели странную форму, напоминавшую то ли рыбий плавник, то ли острый осколок раковины аваби.

Сев на циновку, Юкия поняла одну ужасно простую вещь: она не представляла, что должна делать. К счастью, на помощь пришла одна из девочек, та, что помладше.

– Ты ведь Юкия, верно, можно просто Юкией тебя звать? – спросила она без всяких церемоний и поставила перед ней корзину с водорослями и раковинами. – Выбери отсюда все целые раковины и протри хорошенько, чтобы блестели. Это нетрудно. Меня Рин звать, кстати. Это правда, что ты сверху?

Юкия сама не заметила, как тревожные мысли покинули её, пока она рассказывала непоседливой и улыбчивой Рин о жизни на земле. Та засыпала её вопросами, ответы на которые порой давались Юкии трудно. Как, например, объяснить, на что похоже грозовое небо? Вторую девочку звали Сэн, а мальчика – Кай. Они вели себя более сдержанно и даже почти благовоспитанно, но по любопытным взглядам, которые они бросали на неё украдкой, девушка поняла: им тоже очень интересно послушать о таинственном мире над водой. Для них он был таким же чудом, как для неё город на дне реки.

– Мию будет сердиться, что я пристаю к тебе с вопросами, Юкия, но ты-то не сердишься? Значит, всё в порядке, – говорила Рин, ловко отделяя очередного моллюска от раковины ножом странной формы. – Мы думали, что вы двое умрёте, когда Кото принёс вас: люди сверху редко выживают в водовороте, только если в них есть мистическая сила. Хорошо, что ты не утопла, Юкия: есть с кем языком почесать!

– Рин, – раздался приглушённый маской голос, – тебе не стыдно так говорить?

Мию появилась в воротах. В руках её была большая корзина, сплетённая из чёрной, точно уголь, лозы.

– Что такого? Сестрица Мию всё время придирается, а мы с Юкией подружились, верно, Юкия?!

Девушка растерялась. Очередная раковина в её руках жалобно хрустнула и раскололась на три куска. Она отложила их к таким же расколотым и ненужным.

В тот же миг перед внутренним взором появились другие осколки. Керамика, сделанная неизвестным мастером, мелкие кусочки, разложенные на белой бумаге. Глаза защипало.

– Мию! – раздался звонкий голос мальчишки-ёкая.

Тот вылетел из-за дома навстречу названой сестре и повис на ней, цепляясь руками и ногами.

– Наш гость умеет рисовать рыбок! И бабочек! Я никогда не видел прежде бабочек! А рыбки у него бьют хвостом, точно живые, а бабочки – крыльями!

Катаси и Орихиме вышли следом за мальчиком. Юкия поспешно отвела взгляд, но слова ребёнка не ускользнули от её уха. Похоже, он, как и Юкия, видел жизнь в рисунках Катаси.

Они ужинали за общим столом, что было для девушки в новинку. Самым странным было то, что она совершенно не чувствовала неловкости, а Катаси и вовсе вёл себя так, будто бы всегда делил трапезу с большой семьёй, а не обедал за маленьким лаковым столиком в одиночестве, как было принято в большинстве домов. Наблюдая за тем, как он треплет по волосам мальчишку-ёкая, который, заливисто смеясь, быстро и путано рассказывал ему что-то Юкия удивлялась тому, насколько счастливым и умиротворённым выглядит его лицо.

Она вспомнила о том, как он рассказывал об отчем доме, о сёстрах и матери, об уроках отца… Катаси обладал тем, чего Юкия никогда не знала. Даже тогда, когда её окружали любящие люди, была ли у неё настоящая семья? Она с благодарностью вспоминала учителя, нянюшку, служанок в доме, где её воспитывали как будущую