было действительно совершенным. Ему было плевать сколько будет противников, один или миллиард. Чем больше их будет, тем больше у него будет пищи и тем само оно станет сильней. Я наконец переосмыслил, «увидел», эту магию полностью, понял её основу, суть. Не знаю, как так вышло, но моё заклинание брало силы на своё закрепление не у мага, а у жертвы. Чем больше проходило времени, тем сильнее становилась эта тварь, при этом, кажется, всё поглощённое ей не уменьшало, а лишь увеличивало её голод. Больше половины из нарисованного было лишним. Я уже видел, как сделать это заклинание, используя лишь слова и движения рук. От дерева осталось лишь совсем чуть-чуть и твари вдруг замедлились. Они перестали толкаться и стали есть осторожно, так, чтобы насладиться, подольше не убить. В тот миг я понял, что на живом человеке я эту магию не применю никогда.

Я произнёс несколько слов, слегка изменил заклинание и запретил тварям есть. Больше всего я боялся, того, что может произойти, если они съедят достаточно. Они могли достичь вершины «лестницы» закрепления и ожить, остаться навсегда в нашем мире, при этом я был почти уверен, что их голод так и не пройдёт.

Твари остановились, подошли ближе и молча меня обступили. В их пустых глазах бушевал океан ненависти. Они явно ощущали мой страх, видели, как его много. Я чувствовал, что больше всего на свете они хотят съесть именно меня. Я создал этих существ, я дал им голод. Они были виноваты лишь в том, что отчаянно хотели «жить».

Спустя какое-то время одна из тварей-детей упала на землю и начала корчиться. Она умирала, а остальные просто смотрели и ждали. Больше всего это походило на какую-то абсолютно безумную казнь.

Я искал возможность быстро отменить заклинание, но не находил. Твари одна за другой падали на землю, катались по ней и безмолвно кричали. «Будь ты проклят», – слышал я в их тяжёлых хриплых вздохах, – «будь ты проклят, человек».

Всё закончилось примерно спустя полчаса. Звезда погасла, а вместе с ней и моё желание изучать смерть. Я уничтожил все следы и записи и решил забыть об этом заклинании навсегда. Люди не должны знать подобного. Заклинание «казнь» не та магия, которую можно применять. Настроение у меня было ужасное. Я сжёг остатки осквернённого дерева и пошёл собираться. В этот лес я больше не собирался возвращаться никогда.

Глава 6. Светлые.

С момента, как я открыл то проклятое заклинание «казнь» прошёл месяц. За это время я успел уйти довольно далеко, зайти в пару деревень, взять и выполнить несколько заказов. После провала с магией оживления в мыслях у меня была неразбериха. Что мне теперь делать я не знал и решил пока просто плыть по течению.

Так продолжалось до тех пор, пока я не подошёл к очередной деревне. Когда я увидел её ворота, был уже поздний вечер, почти ночь. Я специально подгадал время так, чтобы большинство жителей уже спали. Здешний торговец продавал одну очень редкую книгу. Я давно за ней охотился и на этот раз точно не хотел упустить.

С неба довольно ярко светила луна и на нём уже понемногу начинали появляться звёзды. Деревенские ворота естественно были уже закрыты, но, что заставило меня сразу насторожиться, возле них, опираясь на толстую грубую суковатую палку, стоял какой-то старик. Одет он был небогато, но и не бедно, внешностью тоже не выделялся, таких, самых обычных, людей за время своих странствий я встречал, пожалуй, чаще всего.

Я, игнорируя правило учителя «при любой странности уходить», сделал ещё пару шагов. Старик увидел меня, присмотрелся, быстро, украдкой, оглянулся на ворота и торопливо, по пути знаками показывая мне не шуметь и тоже подходить, заковылял ко мне. Левую ногу он слегка приволакивал, было видно, что она его плохо слушается, и шарканье, которое при этом раздавалось, звучало в тиши ночи странно и жутковато.

Меня охватило недоброе предчувствие. Шанс того, что всё это лишь совпадение был слишком мал. Я сошёл с дороги, сбросил сумки и торопливо, в несколько мгновений, выхватил и собрал посох. В бой я ввязываться с ходу, конечно, не собирался, но и безоружным в этой ситуации оставаться не хотел.

Дед подошёл, остановился неподалёку, на расстоянии трёх-четырёх шагов, и задумчиво, с каким-то сухим, строгим, одобрением на меня посмотрел, словно старый мастер, оценивший чужую работу. Я стоял и молча ждал. В разговоре психологическое преимущество всегда на стороне того, кто не говорит.

– Староват я уже за такими зайцами бегать, как думаешь?

Старик улыбнулся и чуть пригладил бороду. Голос его оказался под стать внешности: сиплым и трескучим. Я лишь кивнул. Поблизости никого не было, следов магии иллюзий тоже. Судя по всему это был действительно самый обычный деревенский дед.

Я слегка расслабился и упёр посох в землю. Старик одобрительно хмыкнул.

– Ты меня не бойся, мальчик. Мы тебе зла не хотим, скорее наоборот даже. – Он оглянулся на деревню. – К торгашу не ходи, «светиться» он недавно начал, засада там на тебя.

Старик вдруг залез за пазуху, достал и развернул какой-то свёрток. Я едва сдержался, чтобы не ударить его заклинанием по руке: магические потоки вокруг сильно всколыхнулись, предмет был магическим и явно не слабым. Старик подумал немного и бросил раскрытый свёрток мне под ноги.

– Книжка, что ты искал. Цена десять тысяч без торга. Будешь брать?

Он ещё раз оглянулся на деревню и устало, но уже с каким-то облегчением, вздохнул. Я поводил над книгой посохом, быстро проверил её на ловушки и заклинания обнаружения, поднял, подсветил себе небольшим, с пламя свечи, огненным шариком и полистал.

Всё было чисто, и книга действительно была именно та, которую я искал. Интересного в ней на самом деле оказалось довольно много. И всё же мне всё это слишком не нравилось. Этот человек знал моё описание, знал кто я и что ищу. Даже если он не врал о засаде, он должен был что-то потребовать за свою услугу. Плюс к этому он почему-то не побоялся прийти сюда один.

– Возьму за двадцать, если о ждущих вы не соврали.

Я наклонился, залез в сумку и достал кошель.

Ради любого другого предмета я не стал бы так рисковать и связываться с первым встречным, но эту вещь я был готов купить даже так. Цена её при этом, кстати, оказалась намного ниже той, на которую я рассчитывал: эту книгу я взял бы и за тридцать тысяч и