Жили бедно, но все самые сладкие кусочки доставались Алене.Оно и понятно, Аленочка была крошкой, но Катя постоянно вспоминала свое детствов интернате, и в душе поднималось отчаяние. Нет, ее мать так никогда не любила,не торопилась с работы, чтобы покормить ужином, не забирала каждый день домой,не покупала обновки. Катюша ходила в «государственном». Их группа была одета вдобротные, жутковатого вида пальтишки из драповой ткани с цигейковымиворотничками. К ним полагались шапочки «под леопарда» и жесткие, словножелезные, сапожки. Катя ни разу не носила одежду нужного размера. Интернатскоеначальство, стремясь сократить расходы, покупало сиротам вещи «на вырост», иносили они их до тех пор, пока шмотки не начинали трещать по швам. Байковыеплатьица, ситцевые халатики, колготки, спадавшие складками на щиколотки,кургузые болоньевые курточки и черные резиновые сапожки.

Аленочке же мать покупала красивые платьица, бегая порынкам, выискивала хорошенькие лаковые туфельки. Даже еда в холодильнике быларазной. Алене давали фрукты, дорогую рыбу, шоколадные конфеты. Катя с матерьюпитались в основном гречкой и геркулесом.

Но, когда Аленочке исполнилось три года, сразу стало ясно,что ребенок болен. Девочка бледнела, худела, постоянно плакала. Начались долгиехождения по врачам. Наконец вынесли диагноз, звучащий, как приговор, –лейкемия. Пытались лечить, но успеха не добились, Алене делалось хуже и хуже.Катя была доброй девушкой, тяжелое детство и отсутствие материнской ласки неозлобили ее, младшую сестру она любила и, естественно, очень переживала, когдаузнала о болезни. Потом у Кати начались сильные головные боли, и она оказаласьв пациентках у Савоськина.

Доктор умолк, раздавил в пепельнице окурок и добавил:

– Меня ее смерть не удивила.

– Такое тяжелое состояние было у девушки?

– Как раз нет, понимаете, я заметил странную вещь. Вот,допустим, два больных человека. Возраст, социальное положение, физическоесостояние – все похоже. Но один умирает, а другой на своих ногах уходит домой.Знаете почему? Первый никому не нужен, родственники хорошо если по выходнымпридут и банан сунут. К сожалению, таких много… А ко второму без конца народносится: дети, сослуживцы, приятели. Вот случай был, мужчину привезли синсультом, четыре месяца лежал. Пока он лечился, сын с невесткой в его комнатеремонт затеяли, безостановочно ему каталог таскали, образцы обоев. Он один рази скажи: «Зря вы это, дети, умру я скоро».

Тут невестка на него как налетит:

«Только попробуй! Только вздумай скончаться! Мало тебе непокажется! Такие обои поклеила, лепнину сгоношила, дверь из дубового массива,кровать ортопедическую купила, только посмей умереть!»

Савоськин замолчал.

– И что? – поинтересовалась я.

– На своих ногах ушел. Если человек кому нужен, онобязательно выживет, не отпустят его, ну а если…

Он махнул рукой.

– К Катерине никто не ходил. Кстати, меня очень удивило,когда вдруг появилась ее мать и с порога заявила: «Хочу показать дочьпсихиатру. Завтра привезу специалиста».

– Была необходимость в такой консультации?

– На мой взгляд, нет.

– И вы пустили к больной постороннего человека?

Савоськин пожал плечами.

– Родственники часто пытаются притащить сюда профессоров,экстрасенсов, колдунов… Если я вижу, что вреда не будет, то не протестую, какихнеприятностей можно ждать от психиатра? Ежели сделает назначение, я его легкоотменю. Не в моих правилах открыто ссориться с людьми. Поверьте, в смерти КатиРамазановой нет ничего экстраординарного.

– Но инсульт произошел после визита В.К. Лазаренко.

– Это простое совпадение.

Я ушла из больницы в твердой уверенности, что смерть КатиРамазановой наступила не случайно. Ладно, поеду сейчас к Катиной матери ипопробую порасспрашивать ее.

Адрес был указан в истории болезни. Даже беглого взгляда,брошенного на обшарпанный блочный дом, хватило, чтобы понять: тут живут не«новые русские», а обитают старые нищие, считающие копейки и экономящие навсем. Дверь нужной мне квартиры выглядела неожиданно добротно. Она оказаласьжелезной, обитой коричневым дерматином и радовала глаз новизной. Что ж, матьКати получила совсем неплохие денежки и обустроила свой быт.

На звонок высунулась тетка лет пятидесяти, с головой,укутанной целлофановым пакетом, похоже, она красила волосы и не ждала никакихгостей.

– Вам кого? – вежливо осведомилась хозяйка.

Тут только я сообразила, что не знаю имени матери Кати, ипрощебетала:

– Ох, простите за беспокойство, мне нужен кто-нибудь изРамазановых.

Тетка вышла на лестничную клетку и прикрыла дверь, она явноне собиралась пускать меня внутрь.

– Нету их.

– А когда вернутся?

– Никогда.

– Не поняла, простите.

– Катя умерла, а Зоя с Аленой уехали.

– Куда?

– Вы им кем приходитесь?

Я заулыбалась еще шире.

– Будем знакомы, представитель фирмы «Ваш дом» ВиолаТараканова, а вас как зовут?

– Лидия, – сурово отрезала тетка и прибавила: – Мне ничегоне надо из товаров, все есть.

– Это хорошо, – обрадованно ответила я, – просто Зоя Рамазановаприняла участие в нашем конкурсе суперкроссвордов и выиграла первый приз, вот япринесла бумажки…

Лида тут же полюбопытствовала:

– А что за награда?

– Да так, ерунда в общем, двести рублей, но все равноприятно.

– Конечно, – отозвалась женщина, – не отняли же, а дали,просто так. Только я никогда не знала, что Зойка кроссвордами увлекается, онана умную не очень похожа.

– Простите, – я решила направить разговор в нужное русло, –куда Зоя переехала? Может, знаете адресок?

– Погодите тут, – велела тетка, – оставляла она бумажку.

Потекли минуты, прошло почти полчаса, прежде чем Лидавынырнула из недр квартиры.

– Во, еле отыскала. Записывай. Нью-Йорк, Центр гематологииребенка…

– Извините, где? Нью-Йорк?!!

– Ну да, в Америке, не слыхала разве никогда про такойгород?