Так и закончился роман мистера Саттертуэйта — маленькийскромный роман начала викторианской эпохи. Однако в душе мистера Саттертуэйтанавсегда осталась сентиментальная привязанность к Кью-Гарденс, и он частонаведывался сюда взглянуть на колокольчики или — если задерживался за границейдольше обычного — на рододендроны, и грустил, и вздыхал про себя, и, несмотряна старомодность всех своих переживаний, бывал по-настоящему счастлив.

Сегодня он уже возвращался к воротам сада, когда за одним изстоликов, расставленных на лужайке возле закусочной, увидел Джиллиан Уэст вкомпании уже знакомого блондина. Они тоже его узнали. Девушка вспыхнула и,обернувшись к своему спутнику, оживленно о чем-то заговорила. Через минутумистер Саттертуэйт, сдержанно здороваясь с молодыми людьми за руку, ужепринимал скромное приглашение посидеть с ними за чашкой чаю.

— Не могу передать, сэр, как я вам благодарен за то, что выв тот вечер позаботились о Джиллиан, — говорил мистер Берне. — Она мне всерассказала.

— Да-да, это правда, — кивала девушка. — Вы были так добры!

Мистер Саттертуэйт слушал их с удовольствием. Ему нравиласьнаивная искренность молодых людей. К тому же, общаясь с ними, он мог как бызаглянуть в новый для себя мир: ведь эти двое открывали ему прежде малознакомыйслой общества.

Мистер Саттертуэйт, несмотря на присущую ему сдержанность,умел расположить людей к себе — и вскоре он уже выслушивал историю своих новыхдрузей. Он заметил, что мистер Берне по ходу разговора превратился в Чарли, ине очень удивился, узнав, что Чарли с Джиллиан помолвлены.

— Вообще-то, — в новом порыве откровенности признался мистерБерне, — мы помолвлены только с сегодняшнего дня. Да, Джил?

Берне работал клерком в какой-то судоходной компании. Онполучал приличное жалованье, плюс кое-какие собственные сбережения — так чтотянуть со свадьбой не было необходимости.

Мистер Саттертуэйт, кивая, все выслушал и поздравил жениха иневесту.

«Вполне заурядный молодой человек, — подумал он про себя. —Ничего выдающегося. Хороший, честный парень, и в нем много положительныхкачеств: знает себе цену, но не задается, хорош собою, но не чрезмерно…Конечно, ничего из ряду вон выходящего он никогда не совершит — однако она его,кажется, любит…»

Вслух он произнес:

— А мистер Истни?

Он умолк, но и сказанного оказалось достаточно, чтобыпоследовала реакция, в целом его не удивившая. Чарли Берне заметно потемнеллицом, Джиллиан казалась обеспокоенной. Не просто обеспокоенной, подумал он.Пожалуй, даже напуганной.

— Не нравится мне все это, — тихо произнесла девушка.

Говоря, она обращалась к мистеру Саттертуэйту, словночувствуя инстинктивно, что он способен понять переживания, недоступные еевозлюбленному. — Знаете, он ведь так много для меня сделал. Уговорил менязаняться пением, во всем помогал… Я, правда, с самого начала понимала, чтоголос у меня не бог весть какой. Нет, конечно, кое-какие предложения у менябыли…

Она замолчала.

— А также кое-какие неприятности! — закончил за нее Берне. —Всякой девушке нужно, чтобы о ней кто-то заботился — иначе ее ждутнеприятности! У Джиллиан, мистер Саттертуэйт, их было уже много, я бы сказал,даже слишком много! Вы же видите, какая она красавица, — а для девушки этовсегда чревато неприятностями…

Постепенно мистер Саттертуэйт уяснил, какого рода«неприятности» имелись при этом в виду. Самоубийство некоего молодого человека(который застрелился из пистолета), необычное поведение управляющего банком(женатого, к слову сказать, человека!), неистовые страсти какого-то незнакомца(этот, по-видимому, просто спятил), безумства старого художника… —Бесстрастным, будничным тоном Чарльз Берне повествовал о том, какой яркийтрагический след оставляла за собою Джиллиан Уэст.

— По-моему, — закончил он, — этот Истни тоже немножконенормальный. Кто знает, может, не появись я вовремя, у Джиллиан и с ним бывозникли проблемы?

Он рассмеялся, но смех этот показался мистеру Саттертуэйтунесколько натянутым и не вызвал ответной улыбки на лице девушки. Она серьезносмотрела на мистера Саттертуэйта.

— Нет, Фил совсем не такой, — раздумчиво сказала она. — Язнаю, он меня любит, я и сама его люблю — но как друга, не более. Просто немогу представить, что с ним будет, когда он узнает про нас с Чарли! Он… Ябоюсь, что он…

Она умолкла, так и не сумев выразить своих опасений.

— Если вам понадобится моя помощь, — сказал мистерСаттертуэйт, — можете на меня рассчитывать.

Ему показалось, что Чарли Бернсу его предложение пришлось непо вкусу, но Джиллиан, не задумываясь, ответила: «Спасибо».

И, пообещав в следующий четверг зайти к девушке на чай,мистер Саттертуэйт распрощался со своими новыми друзьями.

Когда четверг наступил, мистер Саттертуэйт еще с утрапочувствовал легкий трепет от предвкушения приятной встречи. «Я стар, — думалон, — но не настолько, чтобы не трепетать при виде такой красоты. Да, такойкрасоты…» И он тряхнул головой, отгоняя дурные предчувствия.

Джиллиан оказалась одна: Чарли Берне должен был подойтипозже. «Она выглядит счастливее, — подумал мистер Саттертуэйт, — будто камень сдуши сбросила». Да она и сама в этом призналась.

— Знаете, я так боялась сообщить Филу о нашей помолвке — исовершенно напрасно! Фил оказался гораздо лучше, чем я о нем думала. Он,конечно, был огорчен, услышав новость, но все равно повел себя как настоящийдруг. Да, друг! Посмотрите, что он прислал мне сегодня утром! Это к свадьбе.Роскошный подарок, правда?

Да, для молодого человека, находящегося в стесненныхобстоятельствах, подарок был действительно роскошный — четырехламповыйрадиоприемник самого последнего образца.

— Мы оба любим музыку, — объяснила девушка, — и Фил сказал,что теперь, слушая музыкальные передачи, я буду о нем вспоминать. Ну конечноже, буду! Мы ведь так с ним дружили…

— Вы можете гордиться своим другом, — мягко сказал мистерСаттертуэйт. — По-моему, он принял удар как настоящий мужчина.

Джиллиан кивнула, и на глаза ее, кажется, навернулись слезы.

— Он кое о чем меня попросил. Сегодня годовщина нашей с нимпервой встречи, и он хочет, чтобы я вечером никуда не ходила с Чарли, а простоосталась бы дома и послушала музыку. Я была так тронута — и сказала, что,конечно, останусь и буду думать о нем с любовью и благодарностью.

Мистер Саттертуэйт кивнул, хотя и несколько озадачено. Онредко ошибался в людях — а глядя на Филипа Истни, он ни за что бы не подумал,что тот окажется способным на подобные сантименты. Однако девушку эта просьбаотверженного возлюбленного, видимо, ничуть не удивила. Мистер Саттертуэйтпочувствовал некоторое разочарование. Он, правда, и сам был отчастисентиментален, но от остального мира ждал большего прагматизма. К тому жесентиментальность была атрибутом его века, теперь же, по его мнению, время еепрошло.