Поверить невозможно, что какая-то пигалица может повернуть историю вспять!

Будучи эмпатом, интриганом со столетним опытом и в целом умным, хотя и беспринципным государем, Зараэр сразу понял, что девчонка, если и блефует, то не на пустом месте, какие-то козыри она все-таки имеет, и это не пленники, которых не жалко, даже если это старшие принцы. Тем более, если это старшие принцы, за младшего он бы еще поборолся.

Император понимал: за ее словами была некая сила, и эту силу она умудрилась продемонстрировать важнейшему столпу могущества императора — командирам ближайших звездолетов. А трепет перед этой силой передать даже евнуху Тхаху. Даже в его сморщенных устах звучало эхо ведьминской мощи аль-дэй. Не зря старик глаза поднять боится, как бы государь не увидел в них бунтарского отсвета чужой силы.

А что такое настоящая сила аль-дэй или, хуже того, легендарных ирри-дэй, император слишком хорошо знал из летописей, из воспоминаний предков. Одна из этих ведьм уже когда-то поставила под угрозу существование драконидов как вида и помогла урргхам скрыться на краю Галактики.

Надо было еще тысячи лет назад уничтожить драконов полностью, стерилизовать все планеты, где был найден их вид. Разве мало Эретарам было бунта урргхов? Мало сбежавших генетических монстров, — рептилоидов, которые обнаружились на Земле под видом людей? И Землю надо было санировать сразу, не дожидаясь, когда прорастут семена враждебного и слишком живучего вида.

Почувствовав, что в сжатых рука что-то хрустнуло, император опустил взгляд и с изумлением обнаружил, что сломал свою любимую вазу, уникальный экземпляр еще докосмической эпохи. Проклятье!

— Что ж, девчонка подписала приговор, — прохрипел он жутким голосом. — Всем, кто ей важен. И себе, и драконам, и человечеству Земли. Наши новые открытия в области космических технологий вполне могут заменить иолров. Пора нам избавляться от мерзких чешуйчатых доноров. Мы — величайшая разумная раса во вселенной, пора остаться единственными. Я отменяю приказ о подготовке женских покоев, Тхах.

— Слушаюсь, господин.

— Эта тварь, поднявшая руку на моих сыновей, их недостойна. Я прикажу уничтожить ее вместе с ее драконами, вместе со всем Детинцем.

— Но господин, — евнух вскинул испуганный взгляд, — смею напомнить, на планете сейчас все три ваших сына!

— Это трагическая потеря, — кивнул Зараэр. Он, к ужасу смотрителя, уже говорил о смерти еще живых наследников как о свершившемся факте. — Самая ужасная в моей жизни. И эта трагедия оправдает в глазах моих подданных любую жестокость моего ответного удара. Я уничтожу всех драконов, всех репти и всех землян. Позови ко мне генерала Лааргона, пора ему принять адмиральскую должность, освободившуюся после гибели моего любимого сына Аррадора.

— Но принц еще может выйти из комы…

— Боюсь, что мой мальчик уже не успеет исправить свою катастрофическую ошибку. Это он отпустил аль-дэй на свободу. А наказание за это преступление — смерть. И пусть никто не узнает о его преступлении, безнаказанным оно не останется. Поторопись, Тхах. С каких пор ты начал медлить, получив приказ?

И старик, поспешно поклонившись, скрылся.

Император, помедлив пару мгновений, снял с запястья массивный браслет с вмонтированными в золотую основу приборами связи и положил в ящик рабочего стола. Он знал, что не имеет права на слабость. А если услышит усиленный приборами зов умирающих сыновей, то его сердце может дрогнуть. Нельзя. Сейчас на кону само существование империи и всех драконидов. А после его великая жертва будет оценена в веках. А сыновья у него еще будут, стоит только захотеть. Надо будет лишь взять еще одну жену, молодую и одаренную. Он еще вполне крепок как мужчина, и долго таким останется.

Император сел за стол и, соорудив скорбную гримасу, приготовился к разговору с новоявленным адмиралом. Осталось убедить того, что светоч империи Зараэр не должен лететь к Детинцу. Империя не вступает в переговоры с террористами. Никогда.

Я потом посмотрела, на каком же камне пыталась задремать. Он оказался весь усеян подозрительно похожими на письмена щербинами и царапинами. Наверняка что-то подобное ключ-камню, какие использовались и в наших ведических ритуалах. Иначе мне не понять, как могло случиться то, что случилось.

Итак, я попыталась задремать у выхода из пещеры, устроившись в сторонке так, чтобы меня скрывали валявшиеся у стен валуны.

Но уснуть не получилось.

Вместо этого я оказалась парящей в космосе. Над головой пылала яркая желтая звезда, похожая на солнце, а под брюхом медленно и лениво поворачивалась огромная золотисто-зеленая планета, и очертания ее материков-океанов были абсолютно не похожи на земные.

Что это? Где я?

«В космосе, вестимо. Точнее, в моем сердце, ирри-дэй. А это планета Ир-ри-той, — просветил меня голос в голове, по-мужски низкий, с рычащими нотками. — Приветствую тебя, идущая по пути богов!».

«А кто ты?» — вырвалось.

«Я — императорский иолр по имени Шип. Золотой Шип».

«Ну кто бы сомневался, что золотой!».

«Благодарю. При жизни я был желтым песчаным драконом, а сейчас я — личная космическая яхта императора Зараэра. Служить его прихотям — мое посмертное наказание за то, что я был так неразумен, что согласился отдать душу драконидам вместо того, чтобы уйти в вечность, как величайшие из моих предков. Ты пришла забрать меня с собой, ирри-дэй? Наконец-то!».

«Прости, Шип, но нет, я пришла к тебе случайно. Я сейчас на планете, которую называют Детинец».

«Понял, ирри-дэй. Меняю курс».

Я и мяукнуть не успела, как золотисто-зеленая планета исчезла из видения, а вместо нее с правого появился сине-белый полосатый гигант, опоясанный кольцом астероидов. И рисунок созвездий был совсем другим — не земным, и не таким как над Ир-ри-тоем!

«Приветствую тебя, ирри-дэй, летящая среди звезд!» — коснулся разума юный восторженный голос иолра. Надо же, у драконов тоже бывает подростковая ломка голосов, сохраненная даже в посмертном существовании.

И через пару секунд единения наших душ я уже знала, что молодой дракончик по имени Вулкан сломал крыло во время землетрясения, попался драконидам и вместо лечения был умерщвлен в обмен на знания и вечный полет среди звезд. «Но я получил вечное рабство, — поведал он мне горькое прозрение. И пожаловался: — И уже тысячу лет вместо полетов я курсирую как туристический лайнер, вожу богатых драконидов на экзотическую ледяную планету. Тут и смотреть не на что и поговорить не с кем, моя ди-дэй такая тупая!».

А на периферии сознания я заметила еще одну незнакомую планету, одновременно с четким осознанием того факта, что это малонаселенная планета-рудник, и вижу я ее душой старой драконицы по имени Роса.

И вдруг, еще одним скачком, мое сознание стало огромным веером крыльев, оперением, где каждое перо было соединено с душой иолра — драконом в оболочке звездолета. Я стала птицей, чувствующей малейшее движение перьев, парящей в огромном космосе, раскинувшей крылья на всю Галактику, — везде, где находился хотя бы один иолр. Я растворилась в них. И они все соединились во мне в единое невероятное существо, в одну душу, в одно сердце. И это был чистый восторг.