Чувствуя, как футболка, надетая под ярко-голубой пуловер,начинает прилипать к спине, я постарался себя успокоить, ну-ну, это ерунда. Вкрайнем случае признаюсь, что вытряхивал пепельницу, находящуюся в машине, ивсе! У Королевой никогда не был. Пусть пилят на части, не признаюсь! Интересно,как отреагируют в свете, узнав, что сын Николетты Адилье осужден за убийство?Думаю, матушке придется забыть про файф-о-клоки и журфиксы.

Прогнав прочь последнюю, совершенно идиотскую мысль, яуставился на Воронова.

— Замечательно, — мигом отреагировал тот, —так и сидите. Зови ее, Алеша.

Дверь распахнулась, и появилась худенькая девчонка.Обветренные, красные щеки без слов говорили о том, что их хозяйка проводитосновную часть времени на воздухе. Девушка шмыгнула носом.

— Алена Ивановна, — сухо, официально произнесВоронов, — посмотрите внимательно на находящихся перед вами мужчин искажите, можете ли узнать кого-нибудь?

Вошедшая молчала. Пауза затянулась, я старался сидеть сабсолютно спокойным лицом, боясь только, что стук бешено колотящегося сердцауслышат в наступившей тишине все присутствующие.

— Так как, Алена Ивановна, — бубнилВоронов, — знаком вам кто-нибудь, а?

— Нет, — протянула опознающая насморочнымголосом, — не знакомилась ни с кем из этих.

— Ладно, — не сдавался майор, — предположим,и впрямь за руку не здоровались, но, может, встречали где, видели?

Девица принялась водить взглядом по моему лицу, потомперевела глаза и ткнула пальцем в мужчину, сидевшего справа.

— Вот он.

— Что? — со вздохом поинтересовался Воронов. —Что «он»?

— На дядьку моего покойного похож, тот с пьяных глаз впруду утонул.

— Больше никто не известен?

— Нет.

— Припомните.

— Нет.

— Посмотрите внимательно. Тот человек, который, как вампоказалось, заложил бомбу вдруг… его тут нет?

— Да вы че? — хрипло рассмеялась торговка. —Тот уже в возрасте был, как мой отец гляделся, старый совсем. Потом, волосья унего патлами свисали до плеч, жутко выглядел. Морда — зверская, глазавыпученные. Как схватит трубку, как заорет: «Милиция! Приезжайте, в ванной труп,а сейчас еще и магазин на хрен взорву!» Как выскочит, как побежит к урне…

— Спасибо, Алена Ивановна, — безнадежно произнесВоронов, — значит, сидящих перед вами людей вы не знаете?

— Так уж сто раз сказала, что нет. Впрочем, если вамнадо, чтобы я кого-то узнала, так покажите, мигом подтвержу, что он. Я милициюуважаю и завсегда помочь готова, — ляпнула девица.

Плечи сидевшего слева мужика начали мелко-мелко подрагивать.Парень явно пытался справиться с приступом хохота.

— Спасибо, Алена Ивановна, — каменным голосомответил Воронов, — вы свободны.

Девица удалилась.

— Пойдемте, Иван Павлович, — коротко бросил МаксимИванович.

Оказавшись в крохотном кабинетике, я поинтересовался:

— Я могу идти или посадите за решетку?

Воронов поморщился:

— Ну зачем вы так? Давайте пропуск.

Он подписал бумажку, потом постучал ручкой по столу иосведомился:

— Торопитесь?

— Не очень.

— Может, тогда еще кофейку?

— Спасибо.

Максим Иванович вновь произвел магические действия надкружками, насыпая туда сначала коричневые, а потом белые гранулы. Когдадымящаяся жидкость слегка остыла, майор наконец произнес:

— Иван Павлович, не хочу, чтобы у вас сложилосьнеправильное мнение, будто мы подозреваем вас в убийстве Королевой.

— В убийстве? — изумился я. — Но говорили,будто она захлебнулась в ванне, пьяная.

— Кто говорил? — быстро отреагировал следователь.

— Моя хозяйка, Элеонора, — отбил я мяч.

Максим Иванович помешал ложечкой кофе и продолжил:

— В свете того, что погибла Маргарита Родионова, смертьее ближайшей подруги Королевой очень настораживает, а если учесть, чтобуквально следом отошли в мир иной Наталья Потапова и Анатолий Ремизов, то…

Он замолчал. Я ждал.

— То, — продолжал майор, — история начинаетстановиться очень и очень нехорошей.

— Вы хотите сделать из меня серийного убийцу?

— Вот что, Иван Павлович, — покраснелВоронов, — я навел о вас тщательные справки. И хочу доложить, что все,абсолютно все, говорили о господине Подушкине только хорошо, подчеркивая, чтоон очень интеллигентный, мягкий, а главное, на удивление честный человек. Ещеотмечают вашу незлобивость, несовременность и незаурядный поэтический дар.

— Зачем вы все это мне рассказываете?

Максим Иванович вытащил сигареты и с чувством произнес:

— Никто не думал подозревать вас в убийстве. В тотмомент, когда неизвестный звонил в милицию, Королева была мертва уже почтисутки…

— Ну и что?

— Иван Павлович, — вкрадчиво произнесмайор, — поймите, такая личность, как вы, не приспособлена для борьбы спреступностью. Понимаю, что вы, решив отомстить за смерть внучки своей хозяйки,кинулись искать убийцу самостоятельно, но абсолютно зря. Каждый хорош на своемпрофессиональном поле. Я, например, никакой другой рифмы, кроме «кровь —любовь», придумать не могу.

— К чему вы ведете?

На лице Воронова появилась легкая краснота.

— А к тому, что вам лучше слагать вирши. Я же не лезу вПушкины? Вот и вы оставьте поиск убийцы профессионалам. И, пожалуйста,расскажите мне все, что вам удалось раскопать. Ей-богу, окажете неоценимуюпомощь следствию.