Как бы в ответ на это в кабинет заглянул вестовой:

– Так что, ваше высокоблагородие, разрешите доложить:арестованный на допрос просится!

Горецкий взглянул на часы.

– Вот видите, Борис Андреевич, за разговором-то каквремя быстро прошло. Без малого два часа Карнович продержался. Однако подождемеще немного для верности, чтобы он окончательно дозрел, а там и допросим.

Борис не сразу увидел Карновича. Штабс-капитан забился вугол камеры, сжался в комок, пытаясь слиться со стеной. Этот рослый, на первыйвзгляд сильный мужчина за несколько часов будто усох, уменьшился в размерах.Поза его напоминала позу младенца в утробе матери, но в лице не было ничегодетского – лицо его стало лицом измученного, изможденного старика. Он смотрелна вошедших одновременно с ужасом и мольбой.

– К-кто такие? – В голосе Карновича прорезалисьостатки прежней агрессии. – Не сметь ко мне входить! Это моя квартира. Яее первый занял, идите в другие избы!

– Людвиг Карлович, – Горецкий придал своему голосумягкую убедительность, – Людвиг Карлович, возьмите себя в руки! Это я,подполковник Горецкий. Мне нужны ваши показания.

– Ва-ваше высокоблагородие, – Карнович подпустил вголос слезу, – на вас… на вас вся надежда… будучи изранен в боях заОтечество… немножко бы хоть кокаину, а? Самую крошечку, иначе смерть мояприходит!

Горецкий скривился от омерзения, снял пенсне и жесткопроизнес:

– Немедленно возьмите себя в руки! Дайте показания овашем предательстве, о работе на турок, об убийстве английского связного –получите свой кокаин, черт с вами!

Карнович на коленях подполз к Горецкому и, глядя ему в глазаснизу вверх с жалкой собачьей преданностью во взоре, забормотал:

– Все расскажу, все, все! Все, что прикажете…Завербован турецким шпионом Вэнсом в марте месяце…

Горецкий махнул рукой писарю Сидорчуку, тот пристроился наскамье, разложил листы протокола и начал поспешно писать мелким аккуратнымпочерком.

Карнович охотно и будто бы даже с радостью рассказывал отом, как передавал Вэнсу сведения о количестве и оснащенности добровольческихвойск, о контактах командования с англичанами и французами. Он подробноописывал свои встречи с Вэнсом и его связным, который несколько раз приезжал кнему вместо Вэнса из Батума под видом турецкого торговца…

Горецкий внимательно слушал его, следил, чтобы писарьзаписывал слово в слово. Наконец Карнович закончил говорить и обмяк, будто изнего вместе со словами вышел весь воздух.

– Все, ваше высокоблагородие… я вам все рассказал…Теперь бы мне кокаинчику, как изволили обещать.

Горецкого передернуло от этой жалкой угодливости, Борис жеотстранил его и спросил жестко:

– Как – все? А про убийство Махарадзе – забыл?Рассказывай, сволочь, как связного убивал и куда дел список турецкой агентуры!

Карнович затравленно переводил глаза с Горецкого наОрдынцева и обратно. Жалобным и одновременно истеричным голосом он заскулил:

– Обещали… обещали мне крошечку… Сил нет больше терпеть.Вы этому подлецу, господин подполковник, зря доверяете – он сам навернякашпион, он и убил связного этого… А я его не убивал, Христом-Богом клянусь…

– Хватит врать-то! – зло крикнул Борис. –Божьим именем прикрываешься, в аду за это гореть будешь!

– В аду? – Карнович истерично расхохотался. –Да что мне ад! Я сейчас в таком аду горю, что перед ним геенна огненнаянедорого стоит! Адом он меня пугать вздумал! Вот он мой ад – здесь, в этойкамере!

Карнович действительно был страшен. Лицо его было невероятнобледно – казалось, так бледно может быть только лицо мертвеца, но никак неживого человека. Жилы на лбу его вздулись, пот катился градом, руки тактряслись, что он не смог бы выпить стакан воды. Глаза казались совершенночерными, так были расширены его зрачки.

– Вы сами, Карнович, – медленно и сурово заговорилГорецкий, – вы сами в день убийства сказали мне о том, что Махарадзе –английский связной, чем и объяснили участие в этом деле контрразведки. Так ктоже еще мог его убить?

– Клянусь, ваше высокоблагородие, – еле слышнопроизнес Карнович бледными до синевы губами, – Вэнс не давал мне знать оприезде связного, я узнал об этом, только когда информация пришла вконтрразведку. Если бы Вэнс знал об этом в Батуме, он бы просто не выпустил Махарадзев Феодосию. Мне следовало обезвредить Махарадзе, но я не успел в ту ночь, менясолдаты сопровождали, Антонов и Федоренко, их спросите, ваше высокоблагородие…

Голос Карновича стал еще тише, его передернуло судорогой,потом он затрясся от крупной тяжелой дрожи. Горецкий поморщился и протянул емупакетик белого порошка. Карнович схватился за кокаин как утопающий засоломинку. Он торопливо втянул в себя содержание бумажки, просыпал несколькокрупинок и ткнулся на пол, чтобы втянуть их носом с грязного тюремного пола.

Горецкий плюнул от отвращения и вышел из комнаты, жестомпозвав за собой Ордынцева и писаря.

– Вы ему верите? – обратился Борис кподполковнику, когда они вернулись в кабинет.

– Несомненно, он работал на турок. Но по всему выходит,что Махарадзе он не убивал.

– Но кому, кроме него, могло понадобиться убийствосвязного?

– Видите ли, в чем дело, голубчик, – Горецкийраскрыл журнал дежурств, лежавший у него на столе, – пока я сличал почеркаофицеров контрразведки с почерком на открытом письме, я, естественно,просмотрел записи их дежурств. И вот – вы сами можете в этом сейчасубедиться. – Аркадий Петрович пододвинул раскрытый журнал к Ордынцеву ипоказал ему запись. – Штабс-капитан Карнович заступил на дежурство поконтрразведке в полдень третьего августа и сдал дежурство ротмистру Енукидзе вполдень же четвертого. То, что он дежурил той ночью, вы и так прекрасно помните– именно он арестовал вас в гостинице. И позвольте вам сообщить, что дежурныйофицер никогда не остается один, при нем всегда находятся солдаты караула…

– Значит, все напрасно! – Борис зло откинулся наспинку стула. – Значит, моя поездка в Батум ничего не дала!

– Вы не правы, друг мой, – Горецкий снял пенсне, илицо его приобрело чеканную твердость, – ваша поездка принесла огромныерезультаты. В значительной степени благодаря вам сорваны планы турецкойагентуры, и представители Закавказья плывут сейчас на Парижскую мирнуюконференцию. Я связывался с батумской Британской миссией. Англичане несколькорастеряны и не понимают, что, собственно, произошло у них под боком, но ясовместил их сообщение с вашим рассказом и теперь достоверно представляю себевсю картину… Кроме того, вам удалось уничтожить одного из опаснейших агентовсултана…

– Вэнс… – проговорил Борис и потрогал в карманешелковый шнурок.