Мальчишка почувствовал неладное и не стал красть. Он могвзять бумажник, но не стал этого делать, потому что почувствовал опасность.«Далеко пойдет!» – мысленно восхитился Борис.

«Пестель» пришвартовался к берегу, и по выложенным сходнямпрежде всего пронесли почту. На берегу у сходней встал матрос и еще одинчеловек – он проверял паспорта, потому что все же пароход прибыл из другойстраны. Потом по сходням сошел военный курьер, очевидно, в чемоданчике у негобыли важные депеши от англичан из Батума. Курьера ждали в стороне двое солдат.Потом потянулись пассажиры.

На «Пестеле» было семь кают, остальные пассажиры проводиливсе дни плавания на палубе, прикрываясь парусиной от ветра и дождя. Впрочем,летом дождей не было. Сошли два-три турецких коммерсанта, толстый грек с женой,замотанной в черное, огромный мужчина в косоворотке – по виду помещик. Так ужполучалось, что в Батум из Феодосии ездило больше народу, чем из Батума в Крым.

После того как приличные пассажиры предъявили свои паспортачиновнику и удалились в сторону маленькой площадки, где стояли извозчики ичастные экипажи, хлынули обитатели палубы. Их было больше. Штатские потертоговида, одинокая дама с ребенком на руках, татарское семейство – муж, жена и троеодинаковых мальчишек, два дагестанца в бурках, несмотря на жару, даже несколькоцыганок в ярких платьях – эти везде себя чувствовали как дома.

Борис готов был поклясться, что половина этих людейнесколько недель назад уезжала в Батум с надеждой на лучшее, но их выслалиобратно в Крым. Он подумал, что, судя по несвежей черкеске убитого ГеоргияМахарадзе, тот тоже прибыл из Батума в качестве палубного пассажира, а этозначит, что ни капитан, ни кто-то из пароходной обслуги не мог сказать о немничего определенного. Махарадзе этого и добивался, ему нужно было выглядетьнезаметным.

Борис снова присмотрелся к зевакам. К ним прибавилась ещеодна колоритная личность. Высокий худой старик с прямой спиной опирался насуковатую палку. Одет старик был в чистый парусиновый китель, на голове –поношенная белая фуражка. Зоркими не по возрасту глазами старик смотрел наморе, на фелюги контрабандистов, на шлюпки, шныряющие между кораблями, наразноцветные флаги. Потом он перевел взгляд на сходни, теперь уже пустые.

– Что ж, встретили, – пробормотал он ипереглянулся с Борисом.

В тот же миг глаза его расширились, и он слегка похлопалсебя свободной рукой по карману. Борис тоже ощутил какое-то движение в своемсобственном кармане, отреагировал быстро и схватил не глядя чью-то маленькуюшуструю руку.

– Ах ты, паршивец! – возмутился старик.

В карман к Борису залез тот самый шустрый воришка. Очевидно,он сделал это из мести за то, что Борис спугнул его и не дал утащить пухлыйбумажник у господина в полотняном сюртуке. Мальчишка смотрел волком и молчал,потом вдруг быстро-быстро закрутился в руках Бориса и заверещал тонко. Отнеожиданности Борис выпустил его, и тот, отпрыгнув в сторону, мгновенно юркнулв какую-то щель и пропал с глаз.

– Зря вы его отпустили, – укоризненно проговорилстарик.

– Да пусть бежит, – засмеялся Борис, – ужочень шустрый. Но благодаря вам ничего он у меня не украл.

Старик махнул рукой, отказываясь от благодарности, иотвернулся, глядя на пароход. Сошел капитан и направился с бумагами в конторупорта. Проходя мимо соседа Бориса, капитан взял под козырек. Пассажиры побогачек тому времени разобрали извозчиков, а те, кто попроще, потянулись в городпешком. Зеваки тоже рассосались. Старик двинулся к выходу, опираясь на палку.

– Не сочтите меня назойливым, – начал Борис, идяза ним, – но позвольте представиться: Ордынцев Борис Андреевич, из Петербурга.Здесь оказался случайно, жду вестей от сестры из Одессы, – добавил ончистую правду.

– Капитан Орест Николаевич Васнецов, – ответилстарик и протянул Борису руку. – Бывший капитан, как вы могли догадаться,теперь на покое.

Борис с удовольствием пожал сухую, но все еще сильную рукустарика. Бывший капитан ему нравился.

– Позвольте еще раз поблагодарить вас за то, чтоуказали мне на воришку, – начал Борис. – Денег у меня в данный моментнемного, все на счету.

– Знаю я этого Ваську, – махнул рукой бывшийкапитан, – все время здесь промышляет. Но вы все правильно сделали, что вучасток его не свели. Там избили бы парнишку сильно, вот и все воспитание.

– Господин капитан, – нерешительно началБорис, – не откажитесь посидеть со мной в заведении. Человек я здесьчужой, знакомых нет никаких, побеседуем о том о сем…

Борис правильно рассчитал, что старику тоже скучно, иначе неходил бы так часто в порт встречать пароходы. Они вошли в трактир, тут жеподскочил половой:

– Пожалуйте, Орест Николаич, милости просим!

Трактир был неказист, и бывший капитан извинился:

– Вы же сами говорили, что несколько стеснены всредствах, так что не обессудьте.

В большом зале было пыльно и накурено, а также стоял крик.Пузатый господин жаловался буфетчику, что его оскорбили юнкера в бильярдной, дане только оскорбили, а еще и ударили шаром в живот, якобы нарочно.

– Какие-то невежды играют, право слово, – громкожаловался пузатый.

Буфетчик, семеня, побежал в бильярдную, откуда послышалсяего грозный голос:

– Господа! Здесь не какое-нибудь, значит, заведение,чтобы бесчинствовать… Вот этот господин с жалобой, якобы его обидели…

Подвыпившие юнкера загалдели, оправдываясь.

– Да он сам все время играть мешал. И кто виноват, чтоон свой живот подставляет? Мы за бильярд платили и за вино, а будешь за негозаступаться, так и тебе достанется!

Буфетчик мигом сменил тон и повернулся к пузатому:

– Так зачем же вы с жалобой, если сами виноваты? Менятолько от буфета отнимаете! Это, почтеннейший, не годится так делать… Колипришли в примерное заведение, значит, и соблюдать должны… Это неладно: самиживот свой подставляете, а сами жалуетесь. А лучше бы вы ушли, коли ничего вамне требуется!

Тут на глаза наглому буфетчику попался бывший капитан.Заметив его, буфетчик сразу съежился и поубавил наглого тону.

– Орест Николаич! Рады вас видеть!

– Ты что же это, мерзавец, делаешь? – тихо и какбы даже ласково начал Васнецов. – Ты за что приличного человека обидел?Мало ему от юнкеров досталось? Знаю я шалопаев этих: небось нарочно шаром внего попали!

– Они же юнкера-с, как с ними свяжешься, –боязливо шептал буфетчик. – Так для блезиру с ними во всем соглашатьсядолжен. У нас такой порядок хозяином заведен. Военными дорожим-с. У них оружие,еще рассердятся и палить начнут, а в торговом заведении этого никак нельзя.

– Оружие, – ворчал капитан. – С оружием нужнона фронте воевать за Отечество, а они тут пьянствуют и к посетителям пристают.Прикажи нам пирожков подать, – обратился он к буфетчику.