Примерно через час он различил в общем рыночном шуме резкуюскандальную ноту.

– Лови! Держи! Уйдет, дьяволенок! Холера егоразбери! – кричал визгливый бабий голос неподалеку.

Борис насторожился, двинулся в направлении криков и вскорезаметил вынырнувшую из-под прилавка чумазую рожицу. Точно рассчитав траекториюмальчишки, он скользнул наперерез, как шар скользит навстречу другому шару позеленому бильярдному сукну. Траектории их пересеклись, и Борис как клещамиухватил свободной рукой оттопыренное красное ухо.

– Ой, дяденька, пусти! – завопил мальчишка, однаконе очень громко – с оглядкой на недавно обокраденную торговку – и тут жепопытался вывернуться или укусить скверного дядьку за руку.

– Тише, махновец будущий! – прикрикнул Борис. –А ну тише, не то тетку позову.

– Какую еще тетку? – возмущенно пробасил«махновец», впрочем, несколько притихший.

– Сам знаешь какую! У которой ты что стянул-то?

– А ты видел? – завелся мальчишка.

– Ладно, давай мирно побеседуем. Козинаковхочешь? – Борис протянул постреленку кулек, не отпуская ухо.

Тот глянул подозрительно, но взял. Козинаки пошли в ход, ичурчхела тоже не была оставлена без внимания после того, как парнишка убедился,что Борис не будет звать обокраденную тетку.

– Ты ухо-то отпусти, – пробасил мальчишка набитымртом, скосив на Бориса чрезвычайно предприимчивые глаза.

– Ага. Я ухо отпущу, а тебя тут же поминай как звали.Ты мне лучше вот что скажи: рубль хочешь?

– Лучше три, – немедленно ответил «махновец»,доедая последнюю чурчхелу.

– Я слышу речь не мальчика, но мужа, –констатировал Борис, – ладно, я не жадный, три так три. Пойдем-ка, Васька,в трактир, я тебя еще и накормлю.

– Ты откуда знаешь, что меня Васькой звать? –подозрительно спросил мальчишка.

С одной стороны, ему хотелось есть, с другой – бездомная,сиротская жизнь научила его ждать от незнакомых, да и от знакомых людей толькоплохого.

– Мне тебя Орест Николаевич рекомендовал, –усмехнулся Борис. – Капитана старого знаешь?

– Ну, знаю, – насупился «махновец». – Онвообще-то дед хороший.

Тут он скосил на Бориса по-прежнему недоверчивый взгляд и,получив долгожданную свободу, потер еще более покрасневшее ухо, но убегать нестал.

Борис препроводил своего нового знакомого в тот же трактир,где недавно беседовал с отставным капитаном. Половой, увидев оборванногопосетителя, хотел было вымести его метлой, но Борис пресек этот естественныйпорыв покровительственным жестом и краткой рекомендацией:

– Мальчик – со мной. Извольте накормить.

Половой пожал плечами, пробормотал под нос, что некоторыегоспода совершенно понятиев не имеют и тащат с улицы в приличное заведениевсякую дрянь, однако на открытое неповиновение не решился и приступил квыполнению своих прямых обязанностей.

Надо сказать, что обещание Бориса накормить «махновца» оказалосьтрудновыполнимым. Половой сбился с ног, поднося одну тарелку за другой, анеуемный мальчуган требовал еще и еще. Наконец Борис решил прекратитьэксперимент, опасаясь за здоровье ребенка. Ребенок был явно разочарован.

– Расскажи-ка ты мне, братец… – начал Борис, нобыл тут же прерван:

– Три рубля.

– Ну, брат, я ведь обещал тебе, значит, будут тебе этитри рубля, только после того, как поговорим, а то ведь я тебя знаю: получишьденьги и тут же удерешь.

– Это уж как водится. – Мальчишка довольно зыркнулглазами.

– Ну, так поэтому ты сначала расскажешь, что мне надо,а уж потом – деньги.

Признав такой подход логичным, мальчишка приготовился кдопросу.

– Ты «Пестеля» всегда встречаешь?

– А то! Там вечно суета такая. Самое милое делолопатник слямзить!

– Так. А вот четыре недели назад – помнишь, как еговстречал?

– Ой, дяденька, почем я знаю – три недели, четыренедели… мне на эти твои недели…

– Ладно-ладно, – прервал Ордынцев, поняв невернуюпостановку вопроса. – А вот ты вспомни, как скандал такой на пристанислучился… барыня старая, толстая кричала?

– Ха! – довольно расплылся мальчишка. – Ещебы мне не помнить! Это же я ей сам такую шкоду сделал! И тоже мне дядька вродетебя хотел рубль дать, а я с него три слупил. Ха!

– Ну-ка, ну-ка… – Заинтересованный Бориснаклонился к парнишке поближе. – Рассказывай подробно все про шкоду и зачто тебе дядька рубль обещал.

– А дал три, – гордо поправил малолетнийразбойник.

– Рассказывай, еще три рубля получишь.

– Ну вот, значит, подошел этот дядька…

– Какой из себя дядька-то был?

– Обычный, в черкеске…

– Что-что? – крикнул Борис. – В черкескечерно-белой с газырями, но сам на грузина не похож? Ты подробнее мне его опиши.

– Точно, он. И еще усики у него были небольшие. Подошели так же, как ты, схватил за ухо и давай крутить.

– Так-таки ни с того ни с сего подошел и давай за ухо?Нет, братец, ты уж рассказывай все как было.

– Ну, хотел я у него карман почистить, экс… экспра…

– Экспроприацию произвести? Ты таких слов у красных,что ли, нахватался? Не доведут они тебя до добра!.. Ну рассказывай дальше, даничего не пропускай!

– Ну вот, он меня и схватил и стал ухо крутить, оченьбольно. – При этих словах мальчишка потер ухо и мстительно притормозилрассказ, припомнив Борису недавнее уховерчение. Борис погрозил пальцем, ихитрец продолжил: – И тоже говорит мне: вон барыня с парохода спускается, еслиустроишь ей хорошую шкоду, дам тебе рубль. А я ему говорю – три. Он спорить нестал, некогда было. А я тогда поймал кота, – при таком приятномвоспоминании глаза начинающего террориста заблестели, – поймал кота,здоровый такой котище, черный, и приволок его к сходням. Тут эта барыня идет, иее тетка за ручку поддерживает, а рядом другая тетка собачонку тащит. Собачонка– тьфу, одно название: тощенькая, лапки кривые – смотреть не на что, только чтоленточка шелковая на шее. Ну, я кота-то к этой собачонке и брось! Я его зашкирку нес и так и швырнул!

На таком героическом моменте рассказа мальчишка пришел втакой восторг, что вскочил из-за стола и начал так активно жестикулировать, чтоБорис, опасаясь повреждения трактирной утвари, силой усадил его обратно.

– Что тут началось! Кот шипит, собачонка визжит, барыняревет, ровно пароходная труба, те две тетки, что при ней, подвывают – в общем,давно так весело на пристани не было!

– Ну а дальше-то что было?