Аркадий Петрович кивнул и продолжил:

– Вряд ли какой-нибудь хорошо подготовленныйпрофессиональный агент мог бы на вашем месте добиться таких значительныхрезультатов. Но наша работа такова, что никакой, самый значительный успех непозволяет успокоиться и почить на лаврах. Мы все еще не знаем, кто убилМахарадзе и куда делся список турецких агентов. Разумеется, я проверю весьвечер третьего августа и всю ночь с третьего на четвертое, чтобы убедиться, небыло ли у Карновича возможности совершить убийство. Но я уверен, что не было унего возможности, то есть Карнович не врет.

– Стало быть, он прибыл на «Пестеле»… – задумчивосказал Борис.

– Было уклончивое сообщение англичан, что якобыприбывает агент, но кто и когда – мы не знали, поэтому и Карнович выследилМахарадзе не сразу.

– Значит, тридцатого июля он сел на «Пестеля» в Батуме,это мы знаем точно, – гнул свое Борис. – Тридцатое была среда, потомучто «Пестель» отбывает из Батума регулярно по средам через две недели,расписание его неизменно. И прибывает он в Феодосию…

– Через три дня в субботу, – подхватилГорецкий, – затем отправляется в Ялту, потом в Севастополь, потом сразу же– обратно. То есть в Батум он прибывает обратно через две недели. И потом опятьв среду – в Феодосию.

– Если тридцатое была среда, то в субботу было второеавгуста. То есть Махарадзе должен был прибыть второго августа.

– Он и прибыл, – продолжал Горецкий, – потомучто деться с «Пестеля» ему было некуда, пароход остановок до Феодосии неделает. Прибыл и поселился в гостинице «Париж».

– Но позвольте, – Борис от возбуждения вскочил наноги, – я же точно помню, что в гостиницу Махарадзе приехал третьегопоздно вечером. Я сам видел, как он разговаривал с хозяином. И потом, я в тойгостинице все время торчал, как сам из Ялты приехал. А там все постояльцы навиду, уж если бы жил там Махарадзе сутки, кто-нибудь бы его заметил.

– В регистрационной книге записано, что он прибылвторого августа, – жестко произнес Горецкий.

– Хозяин? – вопросительно сказал Борис. – Какего… Кастелаки…

– Труп найден прибитым к берегу через несколько днейпосле вашего отплытия в Батум.

– Что же вы его не допрашивали? – разозлилсяБорис.

– Допрашивал, но не я. И потом, он твердо стоял на том,что ничего не знает.

– Лакей? – вспомнил Борис. – Мерзкий такойтипчик…

– Просвирин. Исчез, как только нашли труп хозяинагостиницы. Допрашивал и хозяина, и лакея Карнович.

– Значит, плохо допрашивал! – рассердился Борис.

– Да, очевидно, он был уверен, что это вы причастны к убийству,и не очень обращал внимание на то, что скажет хозяин гостиницы. А после тогокак нашли труп Кастелаки, лакея допросить не успели. Я, конечно, тоже дал маху,но был очень занят, ведь прибыл я в Феодосию со своей важной миссией, а дело сосписком только тут возникло. Так вот, Борис Андреевич, послушайте моепредложение: возьмите-ка вы это дело на себя. Подите на пристань, расспроситекапитана и обслугу «Пестеля», он как раз завтра прибывает. Поищите каких-нибудьследов Махарадзе, возможно, его кто-нибудь вспомнит. Выясните, куда он могнаправиться после прибытия, что делал потом. Попробуйте восстановить весь егодень. Что-то подсказывает мне, что если мы сумеем узнать, что делал Махарадзе втечение суток со второго по третье августа, то сможем и найти его убийцу. Нутак как, согласны? Обещаю, что после завершения этого дела не буду иметь к вамникаких претензий.

– Согласен, – пробормотал Борис. – Это в моихинтересах.

На следующее утро он был уже на пристани. «Пестель» ждали кдвенадцати, обычно он не опаздывал. Борис потолкался среди портового люда,посмотрел на броненосец «Мальборо», что стоял на рейде далеко от берега. Вотприбыл с броненосца капитанский катер, и сошел с него не капитан, а кто-то вштатском, на первый взгляд незаметный, но уж слишком почтительно обращались сним матросы и слишком свободно он держался – видно, что человек не простой. Темвременем подошла и шлюпка с броненосца. Из нее выгрузился, ругаясьпо-английски, повар, такой же монументальный, как его броненосец, и отправилсяна рынок в сопровождении четырех матросов с пустыми корзинами.

В стороне стояли грузовые пароходы. Там раздавались шум,грохот лебедок, крики на разных языках. Грузчики в робах, испачканных такойбелой пылью, что она казалась мукой, сновали по сходням с мешками на спинах.Увозили зерно на английских, французских, итальянских пароходах. Взамен помощиденьгами, оружием и обмундированием, а также медикаментами Антанта требовала изЗакавказья нефть, а из Крыма – зерно.

Борис посмотрел на пароходы, на ближайшем стоял на палубенегр, черный как вакса, с десятками туго заплетенных косичек на голове и, скалясахарные зубы, перешучивался с грузчиками.

Раздался хриплый гудок, это «Пестель» предупреждал о своемприбытии. Вышел ленивый матрос, разогнал мальчишек и собак. «Пестель»приближался не спеша, как старик, на которого давит груз прожитых лет и емудавно уже стало неинтересно все, что делается вокруг. Встречающих было немного,в основном зеваки, которые встречают все пароходы от нечего делать. Их можно былоотличить от людей, действительно встречающих. Те волновались, вставали нацыпочки, вытягивали шеи и махали платками. Зеваки же держались спокойно,наблюдая с ленивым любопытством, как «Пестель», стуча старенькой машиной,подходил к берегу.

Борис пригляделся внимательнее к маленькой группе зевак.Если они приходят сюда каждый раз, то и тогда могли видеть и запомнитьМахарадзе. Вот человек непонятного возраста и национальности в продранной налоктях рубахе. Глядит в море слезящимися глазами, руки трясутся. Не то больной,не то пьяный, с таким толкового разговора не получится. Две женщины простоговида, эти небось ничего не запоминают, глядят бездумно, старуха нищенка…

Хотя Аркадий Петрович и советовал Борису прежде всего идти ккапитану и даже дал для этой цели соответствующую бумагу, но Борис рассудил,что у каждого нормального человека при виде бумаги из контрразведки возникает кподателю бумаги стойкое отвращение и что никто ничего ему не расскажет,отопрутся: не помним, мол, и не знаем. Поэтому Борис решил потолкаться напристани среди простого народа: авось какая-нибудь умная мысль придет в голову.

Рассеянно обводя взглядом группу встречающих, Борис заметилв толпе мальчишку. То есть мальчишек-то было достаточно – этот народец вечнообитается в порту да на рынке. Но мальчишка, привлекший внимание Бориса,находился здесь явно по делу: он воровал. Вот он шмыгнул под боком у дородногогосподина в полотняном сюртуке, задний карман брюк у господина приятнооттопыривался пухлым бумажником. Борис загляделся на мальчишку, стараясь неупустить момент самой кражи, но тот вдруг отошел от господина, зыркнув бедовымичерными глазами в сторону Бориса. Борис еле успел отвернуться к морю, чтобы невстретиться глазами с воришкой.