Это в те дикие времена Пушкина и Толстого жизнь крестьянинаили дворянина не отличалась от жизни древнего египтянина или римлянина. Да чтотам какой-то Пушкин, еще мой дед мог понять страдания и терзания античныхгероев, как и Дон Жуана или Фигаро, все было точно так же в современной емуМоскве, по всему миру. Но сейчас страдания и терзания героев тех эпох не простосмешны, а вообще непонятны. Ну, к примеру, такой важный элемент во всехроманах, как разлука и связанные с нею терзания: а где она, а что с ней? Дазвякни, ламер, по мобиле, только и делов!.. Или раскошелься на пару долларов ипобазлай по видео, чем с утра до ночи мочить Дюка-5!.. Если уж совсемневтерпеж, хватай тачку и дуй в аэропорт. Через пару часов стащишь со своейДжульетты какого-нибудь парня и потрахаешься с нею сам…

– Не понимаю, – заявила она почти сердито, –к чему вы меня склоняете!

– Да, – согласился я, – от понятной позы кнепонятной вещи… Сейчас вот эти книги, что пишу, идут нарасхват, верно? Ножизнь меняется так круто, что за десяток лет успеет измениться и мораль, нетолько компы.

Кристина вежливо улыбнулась.

– Ах вот вы о чем! Ну тогда, конечно.

– Договаривайте, – сказал я сварливо. – Я необижусь, я же вижу ход ваших простеньких мыслей. Мол, это тебя забудут, аПушкина и Толстого будут читать и через тыщу лет!..

Она запротестовала чересчур горячо:

– Я так не говорила!

– Хорошие манеры проснулись, – согласилсяя. – Красивым женщинам они не обязательны, им все можно, но все жеприятно, приятно. Кристина, Пушкина и Толстого уже сейчас не читают! Правда,иногда издают по обязательной программе, довольно устаревшей, и силой пихают в школьныебиблиотеки. Никого из нас не будут читать, а наши имена если и останутся, токак имена Ганнибалов, Навуходоносоров и прочих аменхотепов, чья новаторская дляих времен стратегия и тактика нашим военным министрам никак не поможет. Как игениальный труд Юлия Цезаря о методах войны с галлами мало что дает современнымстратегам. Ах, вы не согласны?

Она раскрыла хорошенький ротик не то для возражения, не тодля очередной провокации, мол, согласна на все, даже глаза заблестели хитро, номягко зазвонил телефон. Я нажал кнопку приема.

– Алло?

На крохотном экране мобильника появилась Марина, загорелаядо черноты, белозубая, улыбающаяся.

– Привет, – сказала она. – Змей, ты почему несказал, что я у тебя свои клипсы забыла?

– А, – сказал я, – а я уж думал, чьи этолежат… Попробовал примерить к своим ушам, не идет. Засомневался, мои ли?

Она расхохоталась.

– Ты не из тех, кто станет носить клипсы!.. Хотямужчины носят уже не только серьги в носу. Ладно, я сейчас заеду, заберу. Будучерез двадцать минут. Никуда не уйдешь за это время?

Я покосился на Кристину. Ее как ветром сдуло, уже за столом,где договоры, прилежно склонилась над бумагами, листает, задумчиво двигаетбровями. На таком расстоянии наш разговор вроде бы не слышно, но в движенияхнекоторая замедленность…

– Никуда, – ответил я.

– Тогда я выскакиваю!.. Тебе ничего привезти не надо?

– У меня все есть, – ответил я поспешно.

– Смотри, мне проезжать мимо гастронома!

Когда я выключил телефон и вернулся, Кристина придвинула намой край стола бумаги, заметила:

– Первая страница – общие фразы, можно не читать,последняя – реквизиты. Я уже проверила, ошибок нет. Обратите внимание на третьюстраницу, там два момента, которые можно толковать двояко… К вам сейчас гости?

– Да, – ответил я небрежно, – Марина, этоодна из моих знакомых, заедет взять клипсы. Вчера… или пару дней назад забыла вванной. Или неделю, не помню.

Она кивнула, ее карандаш все так же острым концом пробегалнад строчками, как вездесмотрящий сканер. Ни слова, что клипсы безвкусные иличто-нибудь в таком духе, чтобы уязвить другую женщину. Серые глаза внимательнопросматривают пункты договора.

Я вышел на балкон, воздух чуть посвежел, но только за счетветра, а на ртутном столбике все те же тридцать пять в тени. Марина, вспомнил,молодая женщина, красивая, стройная, следит за фигурой. Без материальныхпроблем, как сейчас говорят. Работает на цветопробах в небольшой фирме, хорошозарабатывает. У нее роскошная дача, все от бабушки, все от бабушки. Вообще-томне везет на женщин без материальных затруднений. Наверное, те, у кого ониесть, быстро разочаровывались во мне: не бросался решать их проблемы, а еслипоходя и решал, то ничего не старался выторговать из покровительства, а этооскорбляет, «ах, я тебе совсем не нужна», и вскоре я замечал, что на кухне уменя хлопочет почему-то брюнетка, а в прошлый раз вроде бы стучала тарелкамиблондинка, даже в постели изгибается чуть иначе… Ах да, это уже другая женщина!Надо осторожно спросить, как ее зовут. Наверное, уже говорила, но не запомнил,мысленно вел рыцарский отряд через горный перевал…

Звонок в дверь прогремел не через двадцать минут, а черезсорок, как я и ожидал, от женщин нельзя ждать пунктуальности, а любой сказанныйими срок нужно умножать на два. Я все равно вздрогнул, бросил взгляд на сочнуюгрудь Кристины, поспешил к дверям.

Марина ворвалась веселая, свежая, пахнущая всемидезодорантами. От нее пошла во все стороны волна бодрящего холода, будто толькочто выпорхнула из морозильника. Даже румянец на щеках, как от морозца, а губыблестят молодо и ярко, упругие, как поспевшая черешня.

– Все работаешь? – сказала она весело. Громкочмокнула, потрогала меня за причинное место, подмигнула со словами: «ого, уженакопилось» – и сразу пошла к ванной. И там, в коридоре, через дверной проемувидела Кристину. Кристина, уже в майке, сидит на том же месте и с такимвниманием всматривается в текст, – что случись рядом извержение Везувия,не заметит.

Голубые глаза Марины сразу стали зелеными. Она с деревяннойулыбкой шагнула в комнату.

– Здравствуйте!.. Вот уж не ожидала… Хотя можно бы ипривыкнуть…

Кристина подняла голову, сдержанно улыбнулась.

– Здравствуйте. Меня зовут Кристина, я – литературныйагент. Сейчас по поручению издательства мы утрясаем проект договора, которыйустроил бы и автора, и издательство.

– О, – сказала Марина.

Она остановилась в дверном проеме, глаза ее обшаривалиКристину сверху донизу, словно искали следы моих ладоней. Кристина улыбнуласьей еще раз, рассеянно-доброжелательно, профессионально, так сказать, как долженулыбаться продавец каждому входящему в его магазин, и снова ее взгляд побежалпо строчкам.

Марина в некотором затруднении переступила с ноги на ногу,потом решилась и села в кресло. Все верно, Кристина слишком хороша, чтобы у неебыло что-то со мной: ослепительно красива, аристократична, идеальная фигура – ивсе даже не со знаком «плюс», а с «экстра-плюс», всего даже чересчур: такиедержатся возле мультимиллионеров, те тоже понимают, что от них нужно такимхищным красоткам, но принимают правила игры.