— Земля двадцатого века должна быть в неведении огалактической цивилизации! — яростно сказал Маэстро по имени Стас. — Неподчиняйся ему! Просчитай реальность правоты тех теорий, которые допускаютгибель Земли.

— Четыре с половиной процента, — сообщил Храм.

— Это достаточно много, — упрямо сказал я.

— Согласен. — Храм явно переходил на мою сторону. — Стас, выпризнаете правоту своего предка землянина?

— Нет, — твердо сказал Маэстро. — Опасность того, чтоземляне заметят космический корабль в небе своей планеты, слишком велика. Обаварианта выходят за рамки законов.

Он явно что-то замыслил. Странно, почему судьба вновьприводит меня в Храм для решающей схватки? Только теперь наверняка бой будет нена мечах.

— Я могу вызвать эмоциональные матрицы других Храмов длянашего спора? — поинтересовался вдруг Стас.

— Нет, — принял решение Храм. — Человек с Земли по имениСергей действует в рамках своей логики во имя той же цели, что и ты. Вызовэмоциональных матриц равносилен подавлению личности Сергея коллективным мышлением,в то время, как его неправота не доказана.

Секунду длилась тишина. Затем голос Храма объявил:

— Вам предлагается ментальный поединок. Проигравшийпомещается в темпоральную капсулу и находится там до распоряжения егопобедителя. Вы согласны с условиями?

Я кивнул. Возражать не было никакого смысла — если япредложу бой на плоскостных мечах — фантом найдет массу аргументов против… Авозможно, что он прекрасно владеет любым видом оружия…

— Я готов к ментальному поединку, — сухо сказал Маэстро-Стас.Он поправил одежду, снял и положил на столик свои очки. Он готовился так,словно нам предстояла заурядная драка… Я ощутил тревогу и провел рукой пооружию: бластер, дисковый пистолет, плоскостной меч.

— Оружие в этом поединке не поможет, — радушно сообщил Стас.— Только то, что сумеешь создать сам… Начали!

И снова нас окружил влажный холодный туман. Мы неслись в томесто, которое Храм выбрал для ментального поединка.

Жирная болотная грязь доходила мне до щиколоток. Былодовольно холодно, дул легкий ветерок, но прохлады он не приносил. В небераскаленным угольком тлело маленькое умирающее солнце.

Где-то вдали чернела полоска далекого леса.

Это и есть «ментальный» поединок? Выбросить нас с Маэстро вбезжизненное место и наблюдать, кто первым прикончит противника? А что это,собственно, за планета? Гиперперехода я не ощутил. В мире, где даже хранительХрама не имеет физического тела и место для поединка должно быть необычным…Иллюзорным…

Я осмотрел свой костюм, оружие. У меня забрали все — иплоскостной меч, и бластер с плоскостным пистолетом. Даже маленький парализатороднократного действия, тонкая металлическая палочка, которую я всегда ношу вовнутреннем кармане. Исчезла и такая необходимая вещь, как вибронож. Батареибоевого костюма оказались полностью разряженными. Режим защиты не работал — сэтим я еще мог смириться. Но не функционирующая аптечка — это уже слишком…

Я прекратил бесполезный поиск несуществующего снаряжения иосмотрелся. Ничего необычного не оказалось… Голая, ровная степь — почти такаяже, как в Казахстане. Далекий лес тоже выглядел вполне заурядно. Темная точкапарящей над лесом птицы вносила какой-то живой мотив в безлюдный край.

Точка приближалась. Вначале я понял, что очень большаяптица. Затем, что это флаер или боевой катер: птица отсвечивала тобуро-голубоватым, то серебристо-блестящим.

Потом я понял, кто летит ко мне.

Тело дракона достигало метров десяти-пятнадцати в длину. Подбрюхом чудовища, белесым и с виду незащищенным, были сложены две или три парыкоротких широких лап. Крылья, обтянутые бугристой серой кожей, казались слишкоммаленькими для такой махины. И как он ухитряется держаться в воздухе?

Дракон дернулся, изо всех сил топорща крылышки. И началпадать, судорожно колотя крыльями по воздуху.

Так вот в чем суть ментального поединка! Бой логики, разума,хладнокровия!

Крылья дракона торопливо росли — но это помогло ему лишьзамедлить падение, перейти в планирование. Я злорадно усмехнулся. Ипочувствовал, как тело охватывает приятная легкость. На иллюзорной планетеуменьшилась сила тяжести…

Дракон вновь летел уверенно, сильными взмахами крыльевподнимая небольшой ветерок. На покрытой костяными пластинами морде отчетливовыделялись два больших фасеточных глаза. Под ними, усеянная длинными острымизубами, раскрывалась широкая пасть…

Я негромко присвистнул, подзывая своего коня. Вскочил вседло. Тяжелые доспехи, которыми успело обрасти тело, уже казались привычными.А меч, не плоскостной, а обычный, из напоминающего бронзу сплава, словно прироск руке.

Дракон громко рассмеялся человеческим голосом, голосомМаэстро.

— Стандартный дебют ментальных поединков, не так ли, Сергей?Но бронзовый меч слишком тяжел, ты не сможешь держать его так свободно…

Меч в руках налился тяжестью.

— Он не бронзовый, — торопливо выкрикнул я. — Это сплавтитана и бериллия.

Меч вновь стал легким.

Дракон выставил толстые когтистые лапы, опираясь на землю.Взмахнул исполинскими крыльями — ураган едва не снес меня с места. И дохнулогнем из раскрытой пасти.

Спрыгнув с коня, я увернулся от струи ревущего темногопламени. И с радостью осознал ошибку противника: пламя возникло в драконе не заграницей острых клыков, а в пасти, в нежно-розовой мягкой глубине драконьеготела…

Рев, который издает дракон, обжегшись собственной огнеметнойсмесью, можно сравнить только с гулом взлетающей ракеты. Я зажал уши, сильножалея, что не могу одновременно заткнуть и нос. Сожженная заживо лошадьисточала невыносимое зловоние…

Правую ногу я при падении слегка подвернул и теперьторопливо ковылял подальше от чудовища. Но ему, видимо, тоже было несладко:раскачивая огромной головой, дракон выкашливал сгустки кроваво-черной слизи.Потом прошипел — голос был едва узнаваем:

— В этих условиях мы почти равны… Сменим рамки?

Наверное, я зря согласился. Чудовище уже умирало — моя мысльо том, что дракон обожжет себя изнутри, оказалась вполне логичной. Маэстро обэтом не подумал… Но я кивнул, соглашаясь на смену ментального поединка.

* * *

На этот раз местность выглядела совсем по-другому. Заросшаянизким, по пояс, кустарником равнина. И две бетонные дорожки-тропинки,тянущиеся параллельно друг другу. В темно-синем небе не было ни облачка, иогромное белое солнце обрушивало на нас нестерпимый зной.