– У вас, алорийцев, интересное понятие о морали, –сказал евнух, почесывая бритый череп.– Вы без содрогания разрубаете людейпополам, но при одной мысли о яде или наркотиках вам становится дурно.

– Это вопрос воспитания, Сади, – объяснил емуШелк.

Сади задумался.

– Однако здешних бюрократов очень легко подкупить. Инекоторые маллорейцы этим пользуются. Караваны часто подвергаются нападениям вДалазийских горах или на дороге из Мейг-Ренна. Караванам требуется разрешениеот министерства торговли, и Васка часто пользуется случаем и продает информациюо времени их отправления и маршруте разбойничьим атаманам. Если ему достаточнозаплатят, продает свое молчание мельсенским купцам. – Евнуххихикнул. – Однажды он продал информацию об одном и том же караване тремразным шайкам разбойников. Как мне доложили, на равнине в Дельчине была большаядрачка.

Гарион прикрыл глаза.

– У меня такое чувство, – раздумчиво проговорилон, – что нам нужно уделить внимание этому барону Васке. Бархотка сообщиланам, что он, кроме всего прочего, хочет вывести отдел военных поставок израспоряжения армии.

– Я этого не знал, – с удивлением произнесШелк. – Маленькая Лизелль быстро делает успехи, правда?

– Все дело в ямочках, принц Хелдар, – сказалСади. – Я не поддаюсь никаким женским чарам, но должен признаться, когдаона мне улыбается, у меня дрожат коленки. Она на редкость очаровательна и,разумеется, совершенно бесстыдна.

Шелк кивнул.

– Да, – произнес он. – Это наша гордость.

– Тогда идите и разыщите ее, – предложилГарион. – И распространите повсюду информацию о том, какой подлец баронВаска. Может быть, начнется большая шумиха. Открытая грызня в дворцовыхкоридорах – как раз то, что нам нужно, чтобы незаметно исчезнуть.

– Из вас вышел бы гениальный политик,Бельгарион! – восхищенно воскликнул Сади.

– Я хороший ученик, – согласился Гарион, – ик тому же поддерживаю дружбу с особами сомнительной репутации.

– Благодарю, ваше величество, – с насмешкойответил евнух.

Вскоре после ужина Гарион отправился на ежедневную вечернююбеседу с императором. Как всегда, за ним на некотором расстоянии, бесшумноступая, следовал соглядатай.

Закет в тот вечер впал в задумчивость, граничащую с тойледенящей меланхолией, в которой он пребывал, будучи в Рэк-Хагге.

– Плохой день? – спросил его Гарион, убираяспящего котенка с покрытой ковром подставки для ног. Затем он уселся на стул,водрузив на нее ноги.

Закет скорчил кислую мину.

– Пытался разобраться с делами, которые накопились завремя моего отсутствия, – ворчливо сообщил он, – но их становится всебольше и больше.

– Мне это знакомо, – сочувственно вздохнулГарион. – Когда я вернусь в Риву, мне, возможно, понадобится год, чтобырасчистить ящики моего стола. Вы готовы выслушать предложение?

– Давайте предлагайте, Гарион. Я готов выслушать все,что угодно. – Он укоризненно взглянул на черного котенка, терзающегозубами его пальцы. – Нельзя ли поосторожнее? – произнес он, щелкнувпо носу разыгравшегося малыша.

Котенок прижал уши к головке и тихонько мяукнул.

– Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, –осторожно начал Гарион, – но мне кажется, вы совершаете ту же ошибку, чтои Ургит.

– Интересно. Продолжайте.

– Мне кажется, вам нужно реорганизовать правительство.

Закет часто заморгал.

– Да, глобальное предложение, – сказал он. –Хотя я и не вижу связи. Ургит был абсолютно некомпетентным – по крайней мере,пока не явились вы и не научили его основам правления. Так в чем же наша общаяошибка?

– Ургит – трус, – сказал Гарион, – и скореевсего навсегда им останется. О вас же этого не скажешь. Вы разве что несколькоэксцентричны. Но ваша общая ошибка в том, что вы пытаетесь все решенияпринимать сами – даже самые незначительные. Но время-то не резиновое, и если вывовсе откажетесь от сна, вам все равно его не хватит.

– Согласен. И в чем же выход?

– Распределить ответственность. Да, ваши начальникиотделов и генералы мздоимцы, но дело свое знают. Вот пусть и трудятся, а выбудете принимать только основные решения. Или же пригрозите, что в случае чеговы их сместите.

– Так в Ангараке не принято, Гарион. Правитель – вданном случае император – всегда решал все сам. Так повелось со времени расколамира. Раньше все решения принимал Торак, и императоры Маллореи следуют егопримеру – независимо от того, что мы думаем о нем лично.

– Вы оба забываете, что Торак был богом и возможностиего ума и воли безграничны. Ни один смертный не может ему подражать, –возразил Гарион.

– Но никому из моих начальников отделов нельзя доверитьничего серьезного, – произнес Закет, качая головой. – Их почтиневозможно проконтролировать.

– Они быстро научатся соблюдать меру, – заверилего Гарион. – Стоит только понизить в должности или уволить одного-двух,остальные все сообразят.

Закет печально улыбнулся.

– Так в Ангараке тоже не делают, Гарион. Если я хочунаказать кого-то в пример другим, в дело обычно вмешивается палач.

– Я воспитывался в Сендарии, Закет, – продолжалГарион. – Управлять королевством меня научил человек по имени Фалдор. Насамом деле любое королевство очень похоже на ферму. Но если говорить серьезно,главная задача любого правителя – следить, чтобы все не разошлось по швам,поэтому талантливыми подчиненными нужно дорожить. Может быть, вы немного надэтим подумаете?

– Да, подумаю. – Закет выпрямился в своемкресле. – Кстати, – произнес он, – что касается мздоимстваправительства...

– Как? Разве мы об этом говорили?

– Сейчас поговорим. Конечно, ни один из моих министровчестностью не отличается, но трое ваших друзей поднимают их примитивный обман икозни на такой уровень, к которому мы здесь, во дворце, просто не готовы.

– Как так?

– Ваша очаровательная Лизелль ухитрилась убедить икороля Паллии, и принца-регента Дельчинского, что будет ходатайствовать за нихперед вами.

– Я поговорю с ней, – пообещал Гарион.