Надя спустилась вниз, когда было уже довольно поздно. Япо-прежнему сидел перед выключенным телевизором. Она подошла ко мне и селарядом. Потом спросила:

— Когда мы отсюда уезжаем?

— Вы остаетесь, а я завтра еду в Париж, — отвечаю я и вижу вполутьме ее удивленное лицо.

— Мне нужно продлить визу, — поспешно объясняю я и чувствую,как охватившее нас обоих напряжение мягко спадает. Мы молчим. За окном слышнышорохи колес проезжающих машин. Кажется, начинается дождь.

— Я хотела у тебя спросить, — вдруг говорит она мне.

— Да?

— Ты не хочешь со мной спать?

Я медленно поворачиваю голову. Моя левая рука в этот моментбросается в глаза, словно даже в темноте видны эти мертвые пальцы.

Я молчу. Не могу я просто сказать «хочу». Я молчу, глядя ейв глаза. Она все понимает без слов. Она тянется ко мне, и через секунду ячувствую ее губы. Это мой первый настоящий поцелуй с тех пор, как мне оторвалокисть руки. После этого я уже ничего не помню.

Президент сидел за своим столом. Он был в плохом настроении,очень плохом. В зарубежных газетах против него снова поднялась волнавыступлений. Узнать бы, кто все это организовывает. Он сжал пальцы. Все ни кчерту. И эта шумиха иностранных журналистов. И собственная доморощенная оппозиция,которую он изо всех сил давил и которая теперь, пользуясь поддержкой послов инаблюдателей из разных «независимых» государств, снова начала поднимать голову.

Вообще, не надо было пускать в республику столько посланцев.Вчера он затребовал справку из Министерства иностранных дел и ужаснулся, узнав,что в его стране действует уже двадцать два иностранных посольства, несколькоконсульств и аккредитовано более трехсот журналистов. Такое количество независящих от его воли наблюдателей начинало его тревожить. Попробуй теперьнадави сильнее, как во всем мире поднимается шум о нарушении прав человека.

А ведь поначалу все шло так хорошо. Провозглашение«независимости» и «суверенитета» местные чиновники встретили на «ура». Восновном это были его люди, подобранные за многие годы. Втайне они надеялись,что все останется по-прежнему, все, за исключением строгого надзора Москвы. Ипрезидент оправдал их ожидания. Чиновничий беспредел превзошел всякие мыслимыенормы, взятки стали зарплатой любого должностного лица. Про официальнуюзарплату все давно забыли. Если бы ее вдруг не стали платить в течениенескольких месяцев, многие бы этого и не заметили, столь символический характерона носила: то была лишь жалкая попытка показать всему миру, как неукоснительнострана выполняет рекомендации Международного валютного фонда.

Усилилась армия, возросло влияние службы безопасности.Милиция была переименована в национальную полицию и получила новую форму.Повсюду появились его портреты. Но на волне успеха до него стали доходитьтревожные слухи о готовящихся заговорах и волнениях. Президент успевалреагировать мгновенно: убирал любого, в ком начинал сомневаться, устранялвероятных конкурентов. Но всех убрать было невозможно.

Президент был умным человеком. Он понимал, что рано илипоздно все эти подхалимы поднимут головы. Для рабов нет ничего слаще, чемтанцевать на могилах своих хозяев. Он хорошо помнил это. Воспитанный в духеатеизма, он не верил в загробную жизнь, предпочитая получать все блага жизниземной. И, хотя в последнее время стал отдавать должное атрибутам религии идаже появлялся в мечети, видел в этом лишь один из элементов государственнойполитики, способной верно служить правителю.

Его не очень волновало, что с ним будет после смерти. И хотяв душе он надеялся остаться в памяти людей мудрым политиком, тем не менеесознавал, что все это тщета. После его смерти недоброжелатели поднимут вой,оппозиция захочет взять реванш, а какой-нибудь вынырнувший из толпы проходимецможет захватить президентскую власть. Слишком недолговечна власть, держащаясяна одном человеке, слишком непрочна. Он провел референдум о пожизненномпрезидентстве, но предвидел, как могут развиваться события, когда он уйдет изжизни.

Поэтому еще полгода назад он вызвал к себе начальника личнойохраны и министра финансов. Начальник охраны был проверенным, испытаннымчеловеком, на которого вполне можно рассчитывать. Министр финансов полностьюзависел от его воли. Президент слишком хорошо знал многие неблаговидные деласвоего министра, и достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы от того осталисьодни воспоминания.

Тогда же они оба сидели перед ним, и он, медленно роняяслова, словно ему тяжело было говорить, предложил создать в Швейцарии илигде-нибудь в другом, не менее надежном месте специальный резервный фондреспублики. Начальник личной охраны, метнув в него волчий взгляд, сразу егопонял. А вот министр оказался менее дальновидным.

— Перевести туда деньги. Какую сумму? — спросил он и, поднявглаза на президента, осекся. Он впервые видел таким главу государства. У негобыла улыбка вампира, он плотоядно улыбался, словно готовясь выпить кровь своегочиновника.

— Никаких денег переводить не надо, — многозначительно сказалпрезидент. — Вообще ничего не должно идти от нас. Все деньги туда долженперевести какой-нибудь коммерческий банк. Еще лучше, если он не будет связан снашей республикой. А номера счетов… — Он помолчал и добавил: — Номера счетов недолжен знать никто. Никто, кроме нас троих.

И снова сверкнул волчий взгляд начальника службы охраны. Тотпосмотрел на министра финансов и кивнул, смекнув, что тайна на троих — это ужене тайна. Но министр опять ничего не сообразил. Он считал себя слишком близкими доверенным человеком президента, не понимая, что его держат до тех пор, покамогут использовать.

— А какой банк найти? — немного растерялся министр.

— Я все сделаю, — вмешался начальник охраны, — у меня естьнужные люди. Только нам понадобится под любым предлогом перевести деньги вМоскву. Для начала не очень большую сумму. Все остальное они сделают сами.

— У нас будут большие деньги, — предупредил президент.

— Да, я понимаю, — кивнул начальник личной охраны. — Ониумеют это делать. Я свяжусь с Рашидом Касимовым. Он такие дела проворачивает невпервые.

— Он же глава мафии, руководит поставкой наркотиков в нашрегион! — ужаснулся министр финансов. Сам взяточник и расхититель, он считал,что быть наркобароном — еще более низкая стадия падения. Начальник охраны, видимо,так не думал.

— Он выведет нас на нужных людей, — сказал он деловито, — унего большие связи с «Эпсилон-банком». Это один из крупнейших банков в России.Может, вы слышали о его руководителе? — обратился он к президенту. — КириллПетрович Мясников. Его в Москве все знают. Часто показывают по телевизору.Говорят, он даже летает в президентском самолете, настолько близок круководству их страны.