— Я их сам видел. Это не Касимов. Совсем на него не похож.

— При таких деньгах всегда можно сделать пластическуюоперацию.

Можно. Но не до такой степени. Касимов был человекомсреднего роста, лысым, худощавым, с маленькими, запоминающимися глазами. А сюдаприехал толстый, высокий, рыжий, широкоплечий мужчина. Если хирурги могутделать такое, я готов поверить в любое чудо. Это не он.

Высказавшись, я прошел на кухню за пивом. К тому времени яуже пристрастился пить какой-то особый сорт чешского пива, который почему-тоздесь продавали на каждом углу, словно Лабуэр заключил особый договор с Прагой.

Надя с девочкой поднимаются наверх, и я остаюсь один.Конечно, в кафе, что напротив дома наших земляков, можно еще раз проверитьтелефон. Можно даже побеседовать с миловидной француженкой, которая тамработает. Но, во-первых, кафе очень маленькое, и она наверняка запоминает своихклиентов, что опасно. Она может просто рассказать своим милым соседям очеловеке, который расспрашивает про них. А во-вторых, откуда она может помнить,кто именно говорил по ее телефону полгода назад? Но какая осторожность уподлеца Касимова. Он ведь даже не домой позвонил, а в соседнее кафе, чтобыникто не смог найти по телефону, даже выйдя на это заведение.

И почему он так оберегает этого рыжего толстяка и его жену?Почему с такими предосторожностями звонил в Лабуэр? И куда делась его женщина,которую он вывозил из Москвы через Турцию? Все-таки придется лететь в Турцию,чтобы выяснить, куда делась эта Элина Селичкина. Но если я отсюда уеду, мнебольше никто не даст визы. Придется снова просить помощи у моего заказчика.Если эта молодая женщина не имеет никакого отношения к Селичкиной, то почемуона заказывала в Стамбуле билет Париж—Бордо. А если эта женщина и естьСеличкина, то где тогда сам Рашид Касимов? Получается, он вызвал ее сюда, чтобыона вышла замуж за рыхлого толстяка. Это как-то мало похоже на того РашидаКасимова, чье досье я читал. Нет, все-таки нужно повременить с отъездом вТурцию и попытаться все выяснить здесь, в Лабуэре. Я достаю сотовый телефон извоню главному заказчику. Он, конечно, сразу отвечает.

— Как у вас дела? — спрашивает он, по голосу я чувствую, чтоон нервничает. Если так волнуется, мог бы позвонить сам. Впрочем, этого я емуне говорю.

— Пока ничего конкретного. Есть некоторые следы, но ничегоопределенного.

— А когда будет точнее? — вдруг срывается. И спрашивает: —Вы действительно пока ничего не знаете?

— Я его ищу. И не нужно на меня кричать. Я делаю все, чтомогу. Во всяком случае, в ближайшие два-три дня у меня будет более определеннаяинформация. Но есть просьба.

— Что там еще?

— Мне надо продлить визу Франции. Я не могу долго находитьсятут с транзитной визой. А мне нужно здесь быть еще хотя бы десять дней.

Он молчит несколько секунд. Потом нехотя говорит:

— Хорошо. Визу мы вам сделаем. Где вы сейчас находитесь?

— На юге Франции, — я не собираюсь сообщать этому типу нашеточное местонахождение. Может, просто боюсь сглазить.

— Вы должны приехать в Париж завтра утром.

— Только днем, утром я не успею.

— Ладно. Пусть будет днем. Обратитесь в наше посольство воФранции. Я предупрежу консула, чтобы вам помог. Вам сделают визу еще на двенедели. Но это последний срок. Мне нужен результат, Левша. Ведь вы понимаете,какие деньги пропали с этим подлецом. И мы пока ничего не можем сделать.

Сказал бы я этому типу все, что о нем думаю. Но нельзя.Сейчас нельзя, я не хочу портить с ним отношения. Может, мне просто хочется ещенемного пожить в Лабуэре, в своем домике, в котором мне так удобно и тепло.

— До свидания. — Я отключаюсь, окончательно понимая, что всемои подозрения в отношении «владельца скотобойни» оправдались. Он не простозаказчик. И это не мафия. Ни одна мафия мира не смогла бы делать то, что делаетэтот человек. Даже не позвонив в Париж, он небрежно заявляет, что егопосольство мне поможет. В Швейцарии его люди сделали визу за один день, вМоскве — тоже за один. Предположить, что у мафии повсюду свои люди или она ихпокупает, невероятно, хотя бы потому, что он должен был сначала выяснить —продается их консул в Париже или не продается. Но он говорит это сразу и такимбезапелляционным тоном. Он имеет право приказывать. И консулу, и людям вШвейцарии, и вообще всем чиновникам своего суверенного государства. А этозначит, что мой главный заказчик представляет само государство. То самоегосударство, которое получило независимость в результате развала СоветскогоСоюза. То самое государство, которое решило спрятать на счету в Швейцариинесколько сотен миллионов долларов на «черный день». Которые присвоил РашидКасимов.

Все становится на свои места. Теперь я знаю, почему Касимовтак поспешно бежал и кто взорвал его машину. Очевидно, он и его люди знали обэтих деньгах, что не устраивало моих заказчиков. Они принимают решениеликвидировать Касимова и всех его людей. У меня хорошая память, и я помню,именно в те дни в газетах появились сообщения о кровавой бойне в аэропортуШереметьево и на даче какого-то бизнесмена. Теперь ясно, чья это была дача.Ясно, почему мои заказчики не могут предъявлять претензий к швейцарским банкам.Эти деньги были тайно вывезены из государства и, очевидно, через финансовыеструктуры самого Касимова переведены на счета в банки Швейцарии. Их владельцытеперь не могут требовать деньги обратно, опасаясь скандала. Поэтому им нуженживой Касимов, чтобы получить деньги через него.

Пытаясь его убить, они не думали, что он выживет. И, выжив,прилетит в Швейцарию, где умудрится перевести все деньги на другие счета,перепрятать их. А они не могут сделать официальный запрос, иначе все выплыветнаружу. Он на это и рассчитывал.

Касимов рассчитал все правильно. Его бы ни при какихобстоятельствах не оставили в живых. Ни за что. Значит, он должен былисчезнуть. Что он и сделал, прихватив с собой все их деньги. Теперь емуостается только ждать. Как только нынешний режим в этой республике падет илиумрет президент, он сможет вернуться домой. Фантастически богатым и живым.

Теперь мне известны мотивы обеих сторон. Конечно, Касимовдолжен был бояться. Его убивали не из-за денег, нет. Его убивали из-за самойтайны. И попутно из-за денег, чтобы он не мог до них дотянуться ни при какихобстоятельствах. Могу себе представить, как он боится. Поэтому он сделал все,чтобы его не нашли.

Но меня все равно не мучает совесть. Он такой же мерзавец,как и мои заказчики. Никакого различия между ними я не вижу. Просто одиннегодяй обманул другую свору негодяев, которая, наняв меня, ищет его по всемумиру. Думаю, они наняли не только меня. Сначала искали сами, целых полгодаискали, пока не решили, что настало время найти еще нескольких профессионалов,рассчитывая на их везение.