обсуждение последних сведений о кротах. О том, что четверо окаменели, но трое из них сохранили форму и, дабы предотвратить их разрушение, доступ к ним был закрыт, было известно. А вот об остальных доложили только недавно, после акустико-геологических исследований. Двое замерли под землей, совсем близко к поверхности — в километре от лагеря, не успев выйти на поверхность. Признаков жизни они не подают. За ними ведется наблюдение, и, если в течение суток движение не начнется, к ним проложат ход для изучения. Оставшиеся же шесть кротов шли на Штир. Так как до него было еще несколько километров, глубина их прохождения была приличной — тоннель не проложить. Сразу после поражения их собратьев движение прекратилось, и вторая группа тоже замерла на пару часов, после чего начала расходиться в разные стороны, зарываясь все глубже и заметая следы. Угроза миновала. Надолго ли?

Довольно тяжелое в моральном и физическом плане собрание уже подходило к концу, и Астральд планировал объявить об этом, как свою лепту решил внести Сизар, который до этого был безучастен, и о его присутствии можно было даже позабыть, словно он осознал свою ошибку и пытался таким образом лишний раз не напоминать о себе.

— Хотелось бы узнать состав делегации от Физастра, которая поедет на Большой совет Ардалии, — тихо проговорил он, не отрывая глаз от стола.

— Состав будет известен к вечеру сегодняшнего дня, не раньше. Сейчас нам предстоит вернуться в Физастр, после чего мы с Его Превосходительством обсудим этот вопрос, — спокойно отвечал Астральд, переводя взгляд на меня и ожидая одобрительного жеста для подтверждения этих слов, чтобы придать им бо́льшую значимость. Получив его, он продолжил: — Всех, кто будет включен в список, оповестят не позднее обеда завтрашнего дня. И да, — добавил он, что-то вспомнив, — предвосхищая ваш возможный вопрос о включении в состав делегации, сразу отвечу, что даже если мы этого не сделаем, вы как кандидат имеете право приехать самостоятельно для участия в открытой части. Ну что я рассказываю? Вы и сами это прекрасно знаете! — улыбнулся он, встретившись взглядом с Сизаром.

— Спасибо, господин Астральд! Будем ждать, — довольно искренне, на удивление, поблагодарил Сизар.

— В таком случае, если ни у кого нет вопросов, можем расходиться. — Он подождал ответа и, не получив вопросов, развернулся ко мне, ожидая, когда все выйдут из-за стола, направляясь к выходу. — Ваше Превосходительство, как вам будет удобно: какое-то время провести здесь, чтобы отдохнуть, и потом поехать в Физастр — или отправимся сразу?

— Давайте сразу. Лучше там отдохну! — Я решил не разбивать день коротким сном, проку от которого будет мало.

— В таком случае предлагаю пообедать и выдвигаться. Как раз за это время подготовят лошадей и сопровождение.

Обед был довольно легким, что весьма кстати, так как лично мне было бы сложно продержаться в седле чуть больше часа с набитым под завязку желудком. Когда мы вошли в обеденный зал, все уже было готово, будто повара и официанты заранее знали, когда мы закончим.

Трапезничать приходилось вдвоем, не считая пары человек из стражи на дежурстве и одного представителя крази, приставленного обслуживать нас. Остальные же поспешили отбыть прямиком в город, где их ждали дела и подготовка. Как сообщил Астральд, лишь Гивр отправился в Штир, где возглавит группу по изучению и устранению последствий ночной атаки, которая, к счастью, не затронула ни одного из городов.

На столе ярко искрились блеском в преломленных солнечных лучах, льющихся из небольших окон, блюда, выполненные из хрусталя. Три вида салатов, несколько закусок — мясных, фруктовых и сырных, что вызвало удивление, на которое Астральд пояснил, что это действительно сыр. Не такие уж мы разные, как казалось изначально, особенно в тот момент, когда я обнаружил таблички с иероглифами в порту, которых больше нигде здесь не встречал. Окончательно я смог в этом убедиться, когда мой спутник предложил выпить вина, имевшего, правда, зеленый оттенок, но на вкус довольно мягкого и сладковатого, с медовыми нотками. Объединив все эти яства с порцией наваристого бульона с редкими кусочками каких-то овощей, мы довольно быстро закончили, кратко обсудив планы на вечер, когда вернемся в Физастр.

Дорога складывалась довольно утомительно. Помимо недосыпа и ночной усталости от баталий, обед хоть и требовался, но, вперемешку с вином, хоть и не особо крепким, сморил меня окончательно. Единственное, что бодрило, — так это быстрый темп, на который мы плавно перешли, не сговариваясь. Взяв резвый аллюр, мы гнали коней что есть мочи, следуя в продиктованном безопасностью сопровождении, в котором, то ли предусмотрительно, то ли по требованию церемониала, в этот раз не было никаких флагов и прочих атрибутов. С нами следовали два члена личной охраны, среди которых был Ильб, и четверо приставленных стражников, позволяя дать волю скорости, не будучи скованными чрезмерной гурьбой сопровождающих.

Широкий тракт, выложенный массивным шершавым камнем, пролегал по большей части вдоль реки Луры, которая из быстрой и бурной на изгибе у лагеря переходила в спокойную и довольно широкую, приближаясь к месту слияния с более полноводной и мощной рекой. Ее название мне еще не было известно. Эта близость с холодными горными водами была спасительной, защищала от горячего и сухого степного ветра, уже изрядно иссушившего мои губы, покрыв их мелкими трещинами. Степь заканчивалась почти сразу, как Лура растворялась притоком, смешиваясь с водами принимающей ее реки, уходя на запад, расходясь с нами путями, посылая издалека лишь редкие отблески нежно-голубых вод. Здесь понемногу вступал в силу умеренный климат, подпитываемый влажными ветрами обширных вод, лежащих за гаванью, откуда я пришел, и пестрил более привычными для моих глаз сочным разнотравьем и смешанными лесами на перекатах редких холмов.

Наш путь завершался уже на закате дня, когда лучи уходящего солнца лишь изредка касаются земли, предпочитая цепляться за верхушки деревьев и коньки и ребра крыш. На удивление, улицы Физастра были полупустыми, лишь редкие прохожие спешили по домам, не обращая особого внимания на нашу скромную процессию. Как выяснилось, в это время многие только заканчивают работать, торопясь побыстрее отправиться домой, заняться делами бытовыми, дабы успеть уложиться до того часа, когда местные таверны, пабы и рестораны начнут заполняться людьми, будто бочки — сельдью. Здесь существовал целый ритуал вечерних гулянок, и каждый уважающий себя человек обязан был найти себе приют в одной из шумных забегаловок или дорогом тихом зале с вкусной едой и деловыми людьми. Так или иначе, спустя час после захода солнца