«Не буду никому рассказывать! А то неправильно поймут!» – стоской подумал дядя Герман и, поправляя корону повелителя вампиров, отошел отокна.

Тем временем Таня и Баб-Ягун уже разглядывали пришедшую импосылку. Это был небольшой сверток с подписанным адресом.

– Интересно, что Пуппер прислал мне на этот раз? –вслух подумала Таня.

– Не-а, это не от Пуппера. Купидончик был нашенский,тибидохский, – заявил Ягун.

– Откуда ты знаешь?

– А чего тут не знать? У нашенских крылышки с переливом ипятки красней. К тому же вспомни, что он у тебя потребовал? Пять конфет и рюмкупостного масла.

– Ну и что?

– Как «ну и что»? Заграничные купидончики в дорогу масло непьют, – авторитетно пояснил Ягун.

Ругая себя, что проворонила тибидохского купидончика иупустила случай переслать Ваньке письмо, Таня надорвала серую бумагу и вытащилаберестяной свиток. Свиток был совершенно чистым. Пока девочка соображала, нетли тут магического шифра и не требуется ли приложить свой перстень, из свиткавыплыл сгусток тумана.

– Недолеченная Дама! – радостно ахнула Таня.

– Ну почему так сразу и Недолеченная? Вы не поверите, но ясо дня своей смерти не ощущала себя такой здоровой!

Дама целиком выплыла из свитка. Она была в длинном бежевомплатье, украшенном хризантемами и лилиями.

– Можете меня поздравить, если вы из тех, кто умеетрадоваться не только за себя. Я выхожу замуж! – томно поведала она.

– За кого? За поручика Ржевского?

Недолеченная Дама передернулась.

– Ну почему так сразу и за поручика? Разве в Тибидохсе нетдругих достойных кандидатур?.. – воскликнула она с искренним возмущением.

– Так за поручика или нет? Не увиливай! – настаивалзаподозривший что-то Ягун. (Скорее всего он снова подзеркаливал.)

– Ну пускай за поручика… Да, да, да! – неохотнопризнала Дама. – Только почему ты думаешь, что он на всю жизнь останетсяпоручиком? Безглазый Ужас обещал похлопотать, чтобы его произвели в капитаны.Разумеется, в призрачном мире все происходит не сразу, но лет через триста, яубеждена, мы пробьем для него повышение…

«Мир точно сошел с ума! Просто любовная эпидемия какая-то!Раз уж даже Недолеченная Дама влюбилась, то я уж и не знаю, что думать!» –решила Таня.

– Слушай, Дама, если не секрет… Что это вы вдруг так? Вы жесо Ржевским уже чуть ли не сто лет знакомы… – спросила она.

– Сто двадцать восемь лет два месяца и четыре дня, –как эхо отозвалась Дама. – Нам нужно было время, чтобы разобраться в нашихчувствах. К тому же я лишь недавно имела случай убедиться, какой этопрекрасный, деликатный и мудрый человек!

– В самом деле? А я это в первую секунду понял, едва увиделего ножики! – похвалился Ягун.

– Разумеется, раньше мы общались, но это было не то общение.Оно не позволяло нам открыться! – продолжала Дама. – И лишь сейчас,столкнувшись с огромной опасностью, в минуту особого прозрения, когда мы плечомк плечу стояли в боевом дозоре, я поняла, какой передо мной человек!

– Погоди! В каком боевом дозоре? – спросила Таня.

Дама искренне удивилась.

– Как? Ты же сама просила Ржевского следить за СпящимКрасавцем! Как-то я застала его у хрустального гроба и сперва остановиласьпорыдать, а после, когда Готфрид пошевелился, я едва не умерла от ужаса. Нозатем я вспомнила, что уже, в общем-то, умерла, и осталась. С тех пор каждуюночь мы несли нашу бессменную вахту! А когда на рассвете он вставал и уходил,мы неслышно, как тени (хотя почему как? Мы и есть тени!), скользили за ним.

– Вставал? – непонимающе переспросил Баб-Ягун, ничегоне знавший о Спящем Красавце.

Дама проигнорировала его вопрос. Кажется, она вообще решилане замечать присутствия лопоухого внука Ягге.

– Готфрид вставал каждую ночь, когда засыпал твой другТарарах! Это обычно происходило на рассвете, когда питекантроп спал мертвым сном.Между нами, поручать охрану Готфрида Тарараху было ошибкой Сарданапала. ВотКлопп – тот действительно отличный сторож! Ты же знаешь: у него третий глаз назатылке! – торопливо выкладывала она.

– А куда Красавец ходил? – спросила Таня. Смертельнаяклятва не позволяла ей заговаривать о Готфриде самой, но задать вопрос, когда онем говорили другие, – почему бы и нет?

– О, каждый раз по одному и тому же маршруту! Он проходилгалерею, потом лестницу атлантов и сразу под лестницей нырял вниз, в подвалы.Похоже, ему хорошо было известно, куда он направляется! Только всякий разчто-то отпугивало его, и он возвращался то с одного, то с другого места…Страшный, белый, как упырь, – идет, выставив перед собой руки… Как славно,что рядом был мой герой, мой красавец Ржевский, всегда способный поднять мойпадающий дух тонкой военной шуткой! – с чувством воскликнула Дама.

Ягун не выдержал и заржал. Дама презрительно приподнялаправую бровь.

– Но вчера Спящий Красавец все же завершил свое путешествие!Вначале он дошел до Большого Подвала, ну, знаете, где эти Жуткие Ворота, апотом, сразу у ворот, нырнул в лаз, – Дама стыдливо поправила прическу ипорозовела. Должно быть, она постепенно приближалась к самому интересному местусвоего рассказа. – Мой драгоценный, мой любимый Ржевский считал, что этовсего лишь трещина, но мое женское чутье подсказывало, что не все так просто!«О нет, милый, в этой трещине у него тайник!» – сказала я. «Там и дохлой мухине спрячешь! Кто будет устраивать тайник в таком месте? Здесь же рядом каждыйдень бывают циклопы!» – возразил мне мой лучший на свете поручик. Мы сталиспорить, слово за слово, и у моего нежного поручика (почти уже капитана, яуверена!) снесло крышу. «Да говорят же тебе, клуша, что там ничего нет! Еслитам окажется тайник, я на тебе женюсь! Клянусь Древниром!» – завопил он на весьТибидохс. Само собой, услышав шум, Готфрид Бульонский выскочил из своей трещиныкак ошпаренный и унесся укладываться в хрустальный гроб. Похоже было, что онвообще ничего не понимает! Ну ничегошеньки! Мы со Ржевским просочились туда,где он только что был, и обнаружили балдахин, котел и качалку! И сразу жеполетели будить Сарданапала! Если бы вы видели, что после началось! Сарданапалчуть с ума не сошел, Медузия и Клопп хохотали как безумные, а Фудзий вообще велсебя как ненормальный! Еще бы им не радоваться – ведь мы вернули Тибидохсу всезапасы магии!

Дама торжествующе посмотрела на Таню. Ее бледные скулы залилстыдливый румянец.