- Ты и правда в последнее время выглядишь загруженной, – заметила Летта. – Из-за чего так волнуешься?

Ответить на этот вопрос было одновременно и легко, и дико сложно.

Прошло две недели с того момента, как поистине волшебным образом очистился источник и провинцию снова наполнила нормальная, послушная магия. Жизнь вернулась в свою колею, но я продолжала ощущать над собой, словно зависший над головой меч, давящую угрозу.

Каждое утро, просыпаясь, я первым делом проверяла, как работают заклинания. Не знаю, что бы я почувствовала, если бы вдруг все начало выворачиваться наизнанку. Испытала бы облегчение, что подозрения, вызванные оговоркой Эрона, сбылись? Или расстроилась бы – причем по той же самой причине?

Больше всего я боялась, что из-за внезапного возвращения магии господин Аркин не станет исполнять обещание насчет санаторного лечения. Однако он оказался честным человеком. Во-первых, он уже показал мне путевку для мамы и посоветовал ей готовиться к отъезду в ноябре. Очень вовремя – как только стало холоднее и полили беспросветные осенние дожди, она стала сильнее кашлять и быстрее уставать.

Во-вторых, несколько дней назад ректор снял с меня наложенные им самим же обязательства. Не думаю, что на самом деле ему хотелось это делать, но и удерживать студентку-первокурсницу клятвами, когда для этого нет видимых причин, тоже считал неправильным.

Хотя, если уж откровенно, в этом все равно не было особенного смысла.

Вместе с «исцелением» магии вернулись и многие студенческие обязанности, которых нам удавалось избегать из-за нестабильности колдовства. Преподаватели заставляли нас трудиться вдвое больше, нагоняя материал за вынужденно пропущенные две недели сентября и за все отмененные практические занятия. Я думала, что мне было тяжело тогда, но сейчас количеством заданий прибило всех первокурсников без исключения. Раньше, когда мы ехали после пар домой, то весело болтали на отвлеченные темы. Сейчас весь автобус не поднимал головы от учебников. Только изредка где-нибудь на задних сиденьях раздавались вопросы, какую, черт побери, переменную подставить в комбинацию Горнама, и с первых рядов звучал машинальный ответ такого же уткнувшегося в тетрадки старшекурсника.

У меня категорически не было времени на свидания или шпионские вынюхивания. Займись я этим – и тотчас вылетела бы из академии по причине неуспеваемости.

Среди последствий были не только дичайший недосып, но и то, что мои отношения с Эроном застыли в непонятном статусе. Непонятным он был, конечно же, только для меня, потому что король академии вряд ли задумывался о таких вещах.

Мы с ним перестали быть врагами, но и в друзей не превратились. Здоровались, сталкиваясь на переменах или в столовой, перебрасывались шутками. Один раз, в пятницу вечером, он подбросил меня и еще двух ребят из академии до города, так как сам ехал туда на какое-то собрание, а автобус сильно задерживался, и мы мерзли под дождем на остановке. В машине, перед шофером и другими студентами было не пооткровенничать. Другого свободного времени не находилось ни у меня, ни у Эрона.

Он тоже был занят – активно готовился к ежегодным студенческим магическим играм. Состязания обычно проходили в начале ноября. В этом году их собирались отменить, но не успели, а тут и магия вернулась. Участвовали в них лучшие студенты, в число которых, естественно, входил и младший Мейвитс. Однако поскольку все думали, что игр не будет, то вполне логично плюнули на них и теперь были вынуждены тратить в два раза больше времени на тренировки, чтобы быть хотя бы в относительной форме.

Поскольку ректор освободил меня от клятвы, можно было бы попытаться наладить отношения с Мартом и надеяться на то, что Эрон будет слишком занят, чтобы мстить. В конце концов, мы с «лихим бандитом» жили в пяти минутах ходьбы друг от друга, так что общая загруженность не могла помешать встрече. Но эти планы разбивались о два серьезных препятствия: Март меня избегал, а я понятия не имела, как вернуть его хорошее расположение.

Ведь, если подумать, между нами ничего не было. Я не была его девушкой, никогда не клялась ему в верности, не искала с ним встреч, ничего не знала о его жизни. Даже эпическая сцена с обнаженными объятиями в мужской душевой вышла случайно. Март сам придумал, что я там его поджидала.

Как мне извиниться за дружеские объятия с Эроном? Нужно ли вообще извиняться, ведь я ничего плохого не сделала? Без объяснений было не обойтись, это я понимала, но не представляла, как их инициировать. Просто подойти и пригласить Марта на встречу? Не слишком ли нагло это будет выглядеть? И не поднимет ли он меня на смех в отместку?

Вопросов в голове гудел целый рой. Я ни на один не могла найти ответ, а время шло, и это разрывало мне душу.

Джен с Леттой подсказывали разные варианты, но мне их идеи не казались подходящими. Если у меня был хотя бы опыт долгой помолвки, то они не могли похвастаться и таким. Мы тыкали пальцами в небо, а Март тем временем внезапно пропадал из коридоров главного корпуса, если я появлялась на горизонте.

Его исчезновения тоже можно было бы объяснить занятостью. И учеба, и участие в студенческих играх – его, как и Эрона, включили в одну из команд, и награждение за поиски рабочих под завалами.

Да, теперь Март был героем. Девушки стали посматривать на него иначе, а ему, наверное, ни к чему стала глупая первокурсница, крутящая шашни с его врагом. Он даже не ответил на мое письмо, которое я с помощью магии отправила ему прямо в руки вскоре после того, как вернулась магия.

Меня душила обида. На него, на Эрона, на ректора, на весь мир, но в большей степени на себя, потому что на самом деле никто, кроме меня, виноват не был. Я…

Я не знала, что чувствую к Марту. Надо ли мне с ним мириться. Хочу ли я этого. Может, если все спустить на тормозах, однажды это перестанет колоть сердце…

- Правда, я выгляжу беспокойной? – с легкостью, которой не ощущала, ответила я Летте. – Ну, домашки чудовищно много, а мне никто из однокурсников из-за Викки не рвется помогать.

- А, Викки…

Мы синхронно вздохнули.

Когда я пересказала подругам слова Эрона, они припомнили, что каждый раз проблемы действительно были связаны с другими студентками. То ревнивая невеста в случае с Леттой, то в случае с Джен одна старшекурсница, подбросившая идею для дурацкого пари. Это ей потом девчонки стряпали проклятие, когда я их застукала с подсвечником. И у нее, между прочим, учились в академии два двоюродных брата.

Джен с ее неугасающим оптимизмом сразу размечталась, что кому-то из них нравится. Я бы на ее месте поостереглась, учитывая своеобразных родственничков в лице той старшекурсницы, но Джен – это Джен.

Ну а Викки, несмотря на мои собственные слова, меня раздражала не так уж сильно. Как и предсказывал Эрон, она не сделала выводов из случившегося на посвящении и объявила, что ей просто завидуют. Со мной теперь старалась не общаться половина курса. Зато – неожиданный плюс налаживания отношений с Эроном – два наших драконьих наследника стали время от времени обращать на меня внимание и обсуждать учебу.