Викки это, судя по всему, страшно бесило. Я только посмеивалась, понимая, что она может настраивать против меня однокурсников сколько угодно, а желаемого все равно не добьется. Перспективные женихи на нее смотреть не начнут, «месть» же уйдет в молоко. С домашними заданиями я отлично справлялась сама, и быть парией мне не привыкать со школы.

Но причиной своего беспокойства было гораздо проще назвать Викки и учебную нагрузку, чем объяснять подругам, что я боюсь драконьего переворота в провинции под предводительством старшего Мейвитса и мучаюсь виной из-за Марта. Все равно и то, и то было трудно связать с белым дымом в шаре для предсказаний.

Это не помешало нам допивать чай, выдавая десятки смешных и серьезных предположений, что он может означать.

Вдруг это дым из ноздрей драконьих наследников, которые будут сражаться за честь стать моим мужем? Или Викки подожжет мои конспекты, и это дым от них? Или так горят синим пламенем мои надежды на повышенную стипендию в следующем семестре?

Девчонки болели за первый вариант. Я подозревала последний. А когда мы заказали по второй порции экзотического густо-черного чая и нам принесли к нему сливки, потому что так подразумевал рецепт, то победил новый вариант. На самом деле в шаре был не дым, а налитое в чай молоко, и означает это, что я в скором времени буду чаще его пить.

Это было бы идеально.

Из «Салона матушки Эсмеральды» мы вышли, глупо хихикая. Оказавшись снаружи, я глубоко вдохнула прохладный воздух. Девчонки, прервавшись, сделали то же самое.

Погода сегодня была чудной для середины октября – ясной и теплой. Старые клены на улице тихо сбрасывали резные желтые и красные листья. Солнце медленно клонилось за трех- и четырехэтажные дома старого района Эмантэя, где находилась лавка Агнес. До темноты оставалось еще час-полтора.

- А мож’т погуляем? Зря, чт’ ли, тут оказались? – предложила Джен.

- Давайте, – одобрила Летта. – Я плохо знаю этот райончик, хотя и живу недалеко. А потом пойдем ко мне.

Мы так и намеревались сделать изначально – встретиться, чтобы зайти к ней в гости и там посидеть, а заодно познакомиться с ее родителями. Потому и встретились у «Салона» вместе – каждая из нас знала, где он находится, и не пришлось бы плутать в узких городских улочках.

- Куда направимся? – спросила я.

- Вроде тут где-то стояла старая часовня, – вспомнила Летта. – Заброшенная. Хотите посмотреть?

Конечно мы хотели. Три студентки, осенний вечер, заброшенная часовня – что может быть интереснее? И разумеется, такое сочетание совершенно не предвещало приключений.

- Заброшенная? – спустя четверть часа недоверчиво спросила я, оглядывая горящую всеми огнями церковь.

- Три года назад, когда я тут была последний раз, она была заперта на все замки и забита досками, – смущенно пробормотала Летта.

Что ж, за это время многое изменилось. О кирпичном здании с остроконечной крышей можно было сказать что угодно, но только не то, что оно покинуто. Витражи переливались синим и красным, свежевыкрашенные двери хлопали, пропуская прихожан. Внешнюю строгость храма, свойственную постройкам возрастом полтора-два века, разбавляла яркая отреставрированная роспись над входом. Она изображала Бога-Отца, Бога-Сына и непорочную Богоматерь, сидящих на небесах в окружении сверкающей золотом магии. Внизу, под ними, рядами стояли драконы, апостолы и святые. Именно в таком порядке.

- Н’верно, ее выкупили драконопоклонники, – озвучила Джен очевидное.

Не только выкупили, но и восстановили. Было заметно, что когда-то скупую каменную резьбу на фасаде местами сбили, а гораздо позже вернули ей первоначальный вид. Подновленные фрагменты – я даже не удивилась, что они с драконами, – немного отличались по цвету от окружающих.

- Никогда не была в старозаветных церквях. Раз уж мы тут, надо зайти, – решила Летта и первой направилась к дверям.

Джен сразу же посеменила следом. Ну а мне ничего не оставалось, кроме как догонять.

Логично было предположить, что обычные церкви от старозаветных будут отличаться только присутствием драконов в оформлении убранства. И верно, когда мы миновали внешние, а затем внутренние двери, перед нами предстал вытянутый зал с уходящим высоко вверх потолком, расписанным под звездное небо. Повсюду стояли тумбы со специальными ящичками, заполненными песком, куда можно было поместить свечку и помолиться. Некоторые из посетителей так и делали, некоторые сидели на рядах скамеек и то ли отдыхали, то ли о чем-то раздумывали.

Свеженькие фрески на стенах изображали привычные религиозные сюжеты, только местами у изображенных святых появлялись крылья. Деревянный алтарь и отдельно стоящая кафедра, за которой священники читали проповеди, были украшены соответствующе. И конечно, над алтарем висело крупное распятие с Сыном Божиим, который погиб за человеческие грехи. Только украшал его чело не золотой венец, как это было в новозаветных храмах, а костяной нарост в виде короны. Так драконопоклонники ненавязчиво показывали, что в Спасителе человеческая кровь перемешалась с драконьей, хотя официальная церковь это отрицала.

При взгляде на сверкающую, покрытую сусальным золотом «корону» я начала чуть лучше понимать, почему Олдос Мейвитс схватился за старую религию. Когда ты потомок драконов, легко провести параллель между собой и Божьим Сыном, а люди, которые верят, что их Спаситель был драконьим наследником, охотнее примут над собой такого правителя.

Взгляд скользнул вниз. Как правило, под распятием помещали изображение того, кому посвящена церковь. Если ее отреставрировали драконопоклонники, следовало ждать изображение крылатого святого, но я почему-то ничего не могла найти. Только какая-то белая волна изгибалась над алтарем.

Отойдя на шаг назад, я охватила взглядом всю алтарную часть и лишь тогда поняла, что это не просто элемент украшения. Это был…

Сердце резко застучало, сбившись с привычного ритма. Голова закружилась, и я, переполошив подруг, почти рухнула на ближайшую скамью.

Длинный белый дракон, который похож на дым из печных труб, застаивающийся в безветренные дни в низинах. И Олдос Мейвитс, который поддерживал у сына веру в сказку о белом ящере, унесшем двух погибших детей. А как назвала госпожа Агнес молочный туман из шара для предсказаний?

Дым, но не дым.

При виде изгибающегося по алтарю дракона все встало на свои места.

Олдос Мейвитс приложил руку к загрязнению источника магии, и неким образом это было связано с Проклятым лесом. Наверное, ректор был прав – там испытывали отраву, которая свела с ума волшебство, и ее жертвой стали двое детей. Очевидно, старший Мейвитс не распрощался с планом «отключить» ее в Эмантэе. Именно это я, подсознательно боявшаяся повторения истории, видела в шаре для предсказаний. Ясно же, что новое загрязнение источника перечеркнет мою судьбу.

Осталось только понять, почему мне являлся именно белый дым. Это просто ассоциация со словами Эрона, который рассказывал мне о трагедии в Проклятом лесу? Или тот дым из печных труб, который он помнил, был отравленным и сводил магию с ума? Вот так «дракон» и унес на небеса Энни и Робина – дети думали, что видят что-то волшебное, а это оказался яд, которым позже отравили Эмантэйский источник. И правда, почему бы не убить двух детей, случайно увидевших слишком много? Они же обычные, в них нет священной драконьей крови – все равно что прихлопнуть надоедливую муху!