– Нет. Господин президент не утруждает себя мелкимипроисшествиями. Я свяжусь со своей основой, с Данилой Шустовым. Он поймет.

– Вас много? – поинтересовался Алекс.

– Клонов? Четверо. Но Данила Ка-первый Шустов погиб годназад.

– Мои соболезнования.

Клон кивнул:

– Мы все работаем в туристическом бизнесе, капитан.Ка-первый был в какой-то мере моим антиподом… сопровождал людей в секторахЧужих. Произошла досадная случайность… во время пребывания у Фэнхуан былаорганизована экскурсия на инкубаторный пляж. Маленькая девочка отошла от материи стала рассматривать одно яйцо… вы знаете, они очень красивые: радужные ипоют… Потом послюнявила пальчик и потерла яйцо… хотела разглядеть зародыша.

Алекс сморщился.

– У моего брата не оставалось выхода. – В голосе Ка-третьегопрорезалась горечь. – Он взял вину на себя. Фэнхуан совершили ритуальноеочищение, после чего вернули его останки на Землю. Со всеми возможнымиизвинениями, конечно. Тут уж ничего не поделаешь. Отныне, когда наша компанияорганизует путешествия людей на планеты Чужих, детей положено водить накоротком поводке и в наморднике.

– Разумно, – кивнул Алекс. – А раньше не могли до этогододуматься?

– Некоторые родители протестовали. И сейчас протестуют, ноВселенная – не очень уютная штука.

Клон встал, протянул руку. Алекс не колеблясь пожал ее.

– Спасибо, что вы нашли выход из ситуации. Я буду проситькомпанию о премировании экипажа, особенно – вас и Джанет Руэло.

– Еще раз простите, что потревожил ваш сон.

Когда Ка-третий вышел, Алекс подумал и наполнил свой бокалснова. Случившееся… едва не случившееся! – поправился он, получило своеобъяснение.

Вот так кипят страсти в тихом и мирном туристическомбизнесе. Впрочем – где их нет? Наверное, даже в среде дворников и ассенизаторовкипят свои, невидимые миру страсти.

Алекс представил себе, как глубокой ночью дворник-спец,широкоплечий, приземистый и длиннорукий, выбирается на чужой участок, достаетиз брюшного кармана и рассыпает собранный накануне мусор. Потом тихонькосмеется, напрягая свои генетически ослабленные голосовые связки, и с чувствомвыполненного долга удаляется домой. Да нет, чушь! Дворник-спец не способенмусорить. Вот натурал – запросто…

Дверь снова пискнула.

– Открыть.

Почему-то он ожидал от Ким маленькой провокации. Ну,например, что она придет в одной пижамке, а то и просто голышом. Или наденетчто-нибудь из купленного на Ртутном Донце – черный с серебром брючный костюм,подчеркивающий фигурку, полупрозрачное вечернее платье…

Алекс ее недооценил.

Ким была одета в простое белое платье и босоножки. На шееповязан шарфик из черного шифона.

Та же самая провокация, только более умная. Примернаяшкольница, убежавшая с выпускного бала. Элемент эротических фантазий любоговзрослого мужика.

– Ким… – мягко сказал Алекс.

– Я все понимаю. – Ким присела у его ног. Улыбнулась –жалобно, умоляюще. – Ты устал. Алекс… не прогоняй меня? Ладно? Просто непрогоняй… можно, я посижу с тобой?

– Ким. – Алекс поднял ее с пола, усадил к себе на колени. –Девочка, ты делаешь ошибку…

– Какую?

– Ты зря в меня влюбилась.

Ким поморщилась:

– Да с чего ты взял? Я просто тебе очень благодарна…

– Не за что.

– А еще мы муж и жена… на целых восемь часов.

Алекс поцеловал ее в мягкие, жадные губы. Прошептал:

– Ким, будет только хуже. Поверь…

– Как твоя жена я вправе требовать исполнения супружескихобязанностей. – Она посмотрела на него строго и серьезно. – И я требую!

Глаза у нее были жадными, требующими. Глаза гетеры-спец.Влюбленной гетеры.

– От обязанностей я не отказываюсь, – сказал Алекс. Егопоцелуй не дал Ким ответить. Он поднял девочку, не прекращая целовать, отнес накровать. Лег рядом и, не отрываясь от требовательных губ, стал стягиватьплатье. Руки Ким заскользили по его телу, расстегнули брюки. На миг онаоторвалась от Алекса, прошептала жарко и искренне, будто давала клятву:

– Если нам кто-то помешает, я его убью!

Алекс окинул взглядом ее тело: тонкую идеальную фигурку,растрепанные волосы, сжимающиеся, будто в предвкушении экстаза, пальцы.

– Согласен… вместе убьем.

В конце концов, он был лишен нормального секса полторастадней, а унылый виртуальный секс-имитатор больницы содержал программы, наскучившиеему еще в пубертатном возрасте.

– Алекс…

Кажется, слово «убьем» было ошибкой. Все-таки Ким быластранным гибридом бойца и гетеры. Видимо, насилие возбуждало ее не меньше, чемсекс, – она прильнула к нему с такой страстью, которую Алекс не встречал усамых опытных профессионалок.

– Я все тебе сделаю, все, – шептала Ким, помогая емураздеться. – Все, только люби меня, ты увидишь, тебя никто так не будет любить,никто, только люби…

Алекс снова поцеловал ее, уходя от ответа.

…Она и впрямь оказалась замечательна в сексе. Алекс не особовосторгался гетерами, специализированными как нимфетки, но тут было нечтодругое. Возникало ощущение, что Ким будет столь же обольстительной и в полномрасцвете женских форм, и в более чем зрелом возрасте, и даже в старости.Возможно, она, как некоторые спецы, была запрограммирована на скачкообразноестарение, дарящее ей почти столетие юности, возможно, будет расти и изменяться,как обычная женщина. Но в любом случае исходящий от нее сексуальный зарядказался неисчерпаемым. Алекс взял ее четыре раза подряд, каждый раз доводя Кимдо оргазма. Но, похоже, это занятие не наскучило бы ей и за сутки.

Отдыхала она лишь несколько минут – Алекс почувствовал нателе ее быстрые поцелуи, горячие губы, тонкие быстрые пальцы. Открыл глаза ипрошептал:

– Ким… малышка, я пас…

Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему с той же готовностьюи неистовством.

– Тебе было хорошо?

– Да, Ким. Очень. Спасибо тебе… – Он легонько поцеловал ее вкончик носа. – Ты чудо. Я таких никогда не встречал.

Ким гордо улыбнулась. Но улыбка тут же погасла.

– Алекс…

– Что, Ким?

– Знаешь… как-то не так.

Она присела на койке, закуталась в тонкое одеяло.Подозрительно посмотрела на Алекса: