– Леш, – робко сказала она, отрывая мужа от мыслейо предстоящем совещании, – ты письма хранишь или выбрасываешь?

– Какие письма? – удивился Чистяков.

– Ну любые. Которые ты получаешь.

– Асенька, в наш телефонный век письма стали раритетоми непроизводительной тратой времени. Всю деловую переписку я веду черезинститут, такие письма я, конечно, храню. Там нужные адреса, имена, даты. Аличных я уже давно не получаю. С чего такой вопрос?

– Так, ни с чего, – вздохнула она. – Будудальше думать.

Выйдя из машины на Комсомольской площади, Настя спустилась вметро и поехала на работу.

* * *

Найти адрес Надежды Цукановой оказалось довольно просто,потому что Лариса Томчак смогла точно указать год ее рождения. Правда, былаопасность, что Цуканова за двадцать семь лет могла и фамилию сменить, но, ксчастью, она этого, по-видимому, не сделала. Во всяком случае, в адресном столеЛарисе дали восемь адресов, по которым в Москве проживали женщины подходящеговозраста с именем Цуканова Надежда Романовна.

Первые четыре попытки были неудачными. Лариса ездила поуказанным адресам, спрашивала Надежду Романовну, объясняя, что разыскивает своюоднокурсницу. Случалось, что дверь ей никто не открывал, и тогда приходилосьприезжать еще раз или два. Случалось, что дверь ей открывали, но НадеждыРомановны не было дома, и тогда Лариса просто просила показать ей фотографию.На уговоры, объяснения и преодоление естественного недоверия и подозрительностиуходили время и силы, но она не сдавалась. Ей очень хотелось выяснить, кто же вту давнюю новогоднюю ночь воспользовался беспомощным состоянием опьяневшей ибеспробудно спящей девушки. И еще больше ей хотелось, чтобы этим человекомоказался Владимир Стрельников.

Когда она явилась по пятому из указанных в списке адресов,дверь ей открыл рослый худощавый юноша лет восемнадцати-девятнадцати, до такойстепени похожий на ТУ девушку в белом свитере, что у Ларисы мгновенно пропаливсе сомнения.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он, внимательноглядя на незнакомую женщину через очки с толстыми стеклами. – Вам кого?

– Мне нужна Надежда Романовна.

– А вы кто?

– Мы с ней когда-то учились в одном институте. Скороисполняется двадцать пять лет с тех пор, как мы закончили институт, и вот мырешили организовать встречу выпускников…

Лариса внезапно осеклась под пристальным взглядом юноши.

– Мама умерла, – коротко сказал он.

Лариса неловко переминалась у двери, не зная, что делатьдальше. Удача была так близко… Умерла. Надо, наверное, как-то отреагировать наэто известие.

– Прости. Я не знала. Когда это случилось?

– Не так давно. Меньше года назад.

– Она болела?

– Нет.

– Несчастный случай?

– Нет. Мама отравилась. Она не хотела жить. Встречувыпускников вам придется проводить без нее.

– Мне очень жаль, – пробормотала Ларисарастерянно, отступая от двери.

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. Она медленнопошла к лифту, но передумала, спустилась на один лестничный марш и прислониласьк узкому грязному подоконнику. Между подоконником и батареей отопления былазасунута банка из-под растворимого кофе, до середины заполненная окурками.Вероятно, это было постоянное место для курения у тех жильцов, кому неразрешали дымить в квартирах.

Лариса вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой. Как глупо всеполучилось. И перед парнишкой неудобно. Явилась приглашать его мать на встречувыпускников! Ему, наверное, неприятно и тяжело объясняться с постороннимилюдьми…

Да, но мальчик к той давней истории отношения не имеет,слишком молоденький. Если Надя Цуканова тогда все же решилась рожать, торебенку должно быть двадцать шесть лет, никак не меньше, а этому очкарику свнимательными глазками уж точно не больше двадцати. Интересно, мальчикаЦуканова родила в браке или нет? И если в браке, то почему фамилию не сменила?Или меняла, а после развода снова взяла девичью. В конце концов, никакогозначения это не имеет. Но неужели придется отказаться от задуманного? Потратитьстолько времени на поиски – и отступить? Жалко.

Лариса решительно погасила сигарету и снова поднялась кквартире Цукановой. На этот раз дверь долго не открывали, но наконец замокщелкнул.

– Это снова вы? – Голос у сына Надежды Романовныбыл не очень-то приветливым.

– Извини, пожалуйста, но мне очень нужно поговорить стобой. Можно мне войти?

– Проходите, – хмуро сказал он. – Обувь можноне снимать, у нас завтра генеральная уборка, все равно полы мыть будем.

У нас уборка. Интересно, с кем мальчик живет? С отцом? Илисо старшим ребенком Цукановой? А может, он уже женат.

Лариса сняла плащ и вслед за юношей прошла в большуюкомнату, где повсюду были разложены книги и тетради. Она поняла, что пареньзанимался. Наверное, в институте учится, решила она. Лариса плохо представляласебе, с чего начать и как повести разговор, чтобы узнать то, что ее интересует.Но начинать надо было, деваться некуда, раз уж пришла.

– Знаешь, я как-то растерялась, узнав, что Нади большенет. Даже соображаю плохо. Ты один живешь?

– С сестрой.

– Она младше тебя?

– Старше. Ей уже двадцать шесть. Вы что, хотели мнеопеку предложить? Так не надо, я совершеннолетний. И вообще, мы отличносправляемся вдвоем.

– Неужели двадцать шесть? – деланно удивиласьЛариса. – Я не знала, что Надя так рано вышла замуж. Из нашиходнокурсников никто этого не знал. Надо же.

– Она не была замужем.

– Как, совсем не была? – Теперь уже Ларисаудивилась по-настоящему. – А твой отец? Или у вас с сестрой общий отец?

– Нет, отцы разные, но мама с ними не расписывалась.Так о чем вы хотели поговорить?

– Может быть, тебе это покажется странным… Я хотелапоговорить с тобой об отце твоей сестры. Собственно, я надеялась поговорить онем с Надей. Я же не знала о том, что случилось.

– А что о нем говорить? Мы его и в глаза-то никогда невидели. А вы правда с мамой вместе учились?

– Правда, – не моргнув глазом солгала Лариса.

– Тогда вы должны его знать.

– Конечно, если он был с нашего курса. Как его звали?

– Не знаю, – парень пожал плечами. – Мама несказала.

– Как же так? Почему не сказала?

– Не знаю. Не сказала – и все. Я спрашивал, и сестратоже спрашивала, но мама не говорила.

– Ну хорошо, отчество же у твоей сестры есть. Как еезовут?