я сниму такие фотографии, что сам буду доволен, тогда я буду очень рад, если вы их посмотрите».

Какое же счастье, что она все-таки исполнила обещание… Какое счастье, что набралась смелости прийти. Что посмотрела фотографии Харуто.

«Честное слово, все сделаю! Я вам верю и попробую еще раз!»

Он исполнил ее мечту. Бросил все силы на то, чтобы стать фотографом.

«Какая же я счастливая, что меня так любят…»

Под последней фотографией висела табличка с названием. Мисаки, прочитав ее, счастливо рассмеялась: «Неизменное».

Она так боялась течения времени. Горевала, что состарилась намного быстрее любого человека. Мучилась, глядя на свое отражение, которое меркло день ото дня. Столько всего наговорила любимым, ранила их и возненавидела себя за это.

Но…

Мисаки смахнула слезы:

«Кое-что на свете не меняется…»

Все те места, которые они успели посмотреть, воспоминания о проведенных вместе днях – останутся прежними. Харуто прав: фотография – как ножницы, которыми вырезают память. Внутри фотографий они оба остались прежними. И от этой мысли на сердце стало невыносимо легко.

Мисаки вернулась к кассе. Она спросила:

– Не подскажете, где Харуто Асакура?

– Уехал к знакомым, – объяснила кассир.

«Видимо, ко мне».

Она так захотела его увидеть.

Девушка что было сил поковыляла из зала.

Харуто приехал к Мисаки в гости.

Позвонил в дверь, и к нему вышел Такаси.

Сказал, что сестра уехала на выставку. Наверное, разминулись.

Харуто тут же бросился назад.

«Она все-таки решила посмотреть!»

Счастье переполняло душу молодого человека. А вдруг встретятся?

Нетерпение его подгоняло. Харуто бежал, сколько хватало дыхания.

Бежал сквозь морозный зимний воздух.

С неба посыпался снег.

Мисаки уже давно стерла его номер и не могла позвонить.

Девушка искала Харуто посреди снегопада. Тело не слушалось, но она озиралась по сторонам и ковыляла дальше. Поясницу ломило от боли, а ноги отказывались идти. Но Мисаки упрямо тащила их вперед.

«Ну же. Пожалуйста. Потом можете совсем отказать. Вообще не шевелиться. Но еще чуть-чуть! Умоляю, идите!»

Однако ноги запутались, и Мисаки упала. Мимо проходила какая-то девушка. Спросила:

– Вы в порядке? – И помогла встать.

Мисаки поблагодарила, перехватила трость и продолжила путь. Вот только ноги не слушались и так и норовили друг за друга зацепиться. Мисаки все равно шла, собрав всю волю в кулак. Она выдыхала белые облачка и совсем задрогла. Но искала Харуто.

Если они сегодня не встретятся, ей не видать на пороге смерти покоя. Этого Мисаки хотела меньше всего.

Сколько еще можно отказываться от всего, что ей дорого? Еще бы разочек встретиться с Харуто. Всего лишь раз увидеться и сказать ему, что она чувствует…

Мисаки, выбиваясь из сил, дошла до какого-то сквера. На площадке резвились в снегу дети, как им и полагается в выходной. Мисаки брела, оглядываясь в поисках любимого. Но не находила его. Нигде.

Да и откуда ему тут взяться…

Девушка со вздохом развернулась. И тут застыла на месте.

Сердце заколотилось.

На дорожке у входа в сквер стоял Харуто. Озирался, искал кого-то.

«Меня!»

Мисаки шагнула к нему на негнущихся ногах.

Расстояние потихоньку сокращалось.

Он обернулся в ее сторону. Их взгляды встретились.

От радости и страха у Мисаки задрожали колени.

Харуто тоже медленно шел к ней.

Мисаки приближалась к любимому шаг за шагом.

«Харуто!» – хотела позвать она, как прежде, но тут северный ветер хулигански сорвал с девушки шапку.

Шапка упала у ног молодого человека, тот ее подобрал и улыбнулся.

Ответила ему улыбкой и Мисаки.

Харуто протянул пропажу:

– Держите.

В тот же миг улыбка Мисаки растворилась, точно пена.

– Что такое? – с беспокойством спросил он.

Не узнал…

«Он меня не узнал… Я слишком изменилась, он не узнал меня».

Хотелось сказать ему. Но ведь тогда…

Мисаки задушила слезы и промолчала.

«Улыбнись!»

Ведь это последняя встреча. Больше она никогда не увидит Харуто. Повезло, что не разминулись.

И проводить его надо с улыбкой.

Мисаки улыбнулась возлюбленному так светло, как только смогла. Сдержала слезы. Неважно, что не узнал – лицо девушки не омрачилось. Мисаки забрала протянутую шапку. На миг пальцы коснулись его кожи.

В душе ожила память о том, как они шли за руки. Как Харуто сказал, что ему нравятся ее грубые ладони.

«Он подарил мне столько воспоминаний».

Столько всего, что она не хотела забывать.

А потому…

– Спасибо, – поблагодарила она скрипучим голосом. Прежнего – не осталось. Только этот – хриплый, невнятный. Который Харуто не узнал. Но Мисаки все равно хотела, чтобы он услышал ее благодарность.

Харуто отдал шапку, поклонился и ушел. Мисаки еще долго глядела вслед удаляющейся спине. Улыбка не сходила с ее губ, пока он совсем не скрылся из вида.

Дома Такаси спросил:

– Ну как? Встретились?

Мисаки присела на кровать и грустно улыбнулась:

– Нет.

– Да?..

– Ну не грусти.

Почему-то Мисаки не расстроилась. Ей стало приятно и легко.

Часть ее выдохнула спокойно. Хорошо, что не узнал. Все-таки она хотела, чтобы Харуто запомнил ее такой, как прежде. Не старухой, а ровесницей. Такой, как когда они вместе ходили по всем тем местам. Так что все к лучшему…

Хотя немного все-таки грустно. Но эта грусть не заглушала счастья. Ведь Мисаки снова коснулась мест из их счастливого прошлого. И увиделась с Харуто, пусть и на короткий миг…

Девушка улыбалась, а из глаз катились слезы.

«Я-то всегда считала, что мне не повезло. Постарела раньше всех ровесниц, превратилась в страшилище – я так себя жалела».

Но ей на долю выпало и невозможное счастье – она полюбила Харуто. Никому больше так не повезло, и счастье переполняло ей грудь. Настолько, что она хотела похвастаться всему миру.

В ту ночь Мисаки приснился сон.

В нем она снова помолодела. Тело казалось легким как пушинка, боль отступила и исчезла без следа. Разгладились морщины, и даже ладони стали нежные, как когда-то давно.

«Свершилось чудо!» – подумала Мисаки, проливая счастливые слезы.

Она побежала на легких ногах к Харуто. Дыхание не сбивалось. Сердце переполнялось от радости, что к ней вернулась юность.

Харуто улыбнулся ей, как всегда. Мисаки прыгнула к нему в объятия, и он нежно провел по ее волосам. Девушка так соскучилась по широкой ладони, что не удержалась от улыбки.

И еще Харуто снова назвал ее прелестью.

Прямо как тогда.

Аяно когда-то сказала: как приятно, когда тебя любят. Что ради этого стоит родиться девочкой.

«Какое счастье», – искренне подумала Мисаки.

Любимый человек назвал ее прелестью и полюбил…

«Как хорошо, что я родилась девочкой – настоящее счастье».

Мисаки не стало несколько