На «Фенуэе» день Вермонта, у ворот «Е» мы появляемся однимииз первых. В прошлый раз я разочаровался в своих способностях управляться ссачком, но дежурный по сектору 163 посоветовал мне не отчаиваться. Он рад вновьменя видеть, а я рад поддержке. Стеф думает, что я — псих.

Мы находим хорошее место по центру, но около третьей базыпоставлен переносной защитный экран, так что до нас может долететь толькоредкий лайнер. И охранник говорит мне, что я не могу брать мячи с поля, чтокажется мне весьма сомнительным ограничением.

Так что единственные мячи, на которые я могу рассчитывать, —лайнеры, отскакивающие от трибун «Фенуэя» и падающие у стены, и проходит десятьминут, прежде чем именно такой удар делает Номар. Мяч замирает в двадцати футахв стороне от нас. Я пытаюсь к нему подобраться, неловкое движение, и сачоквыскальзывает из моей руки, падает вниз.

Лежит в десяти футах ниже меня поперек линии фаул. Какой жея идиот! Стеф наверняка делает вид, что знать меня не знает. Я уверен, сейчасподойдет охранник и конфискует сачок. В лучшем случае прочитает мне нотацию.

Гейб Каплер, ставший свидетелем моего позора, подходит,качая головой. Я думаю, что он собирается достать мяч из-под сачка и броситьего более достойному, чтобы проучить меня, но мяч он бросает мне. А потомподнимает сачок и бежит с ним налево.

— Сачок пригодился бы ему вчера вечером, — говорит кто-то.

Какое-то время Гейб не снимает перчатку и держит сачок однойрукой, но потом говорит: какого черта, сбрасывает ее и ухватывается за ручкуобеими руками. Мэнни и Номар тренируют удары. Когда пущенный Мэнни лайнер летитв сторону Каплера, он пытается поймать мяч сачком, но не получается. Видите, невсе так просто. Пять минут простояв с сачком в руках, Каплер приносит егоназад. Я фотографирую Гейба… чтобы Труди поняла, что мой рассказ — не выдумка.

Еще какой-то мужчина подходит ко мне и спрашивает, меня ли онвидел на «Монстре» несколько недель назад, и я нахожу, что мне нравится бытьмаленькой, но знаменитостью. Стеф говорит, что фотограф «Сокс» только чтозапечатлел меня для истории.

К нам также подошел Чип Айнсуорт, репортер, который брал уменя интервью, когда я впервые принес на стадион сачок. Он говорит, что мывместе могли бы посмотреть игру из ложи прессы. Меня тревожит размываниеразделительной линии между болельщиком и журналистом, но потом я думаю: это женадо, ложа прессы!

Приходит Кинг, в бейсболке «Янкизненавистника», явозвращаюсь к нему и Стефу. На чистых страничках романа Джона Сэндфорда Кингзаписывает хронологию двух последних игр. Нам давно пора обменяться мнениями,но наш разговор постоянно прерывают люди, которые хотят сфотографировать Стива.

Мы сидим, обсуждая достижения Мэнни в последних играх ипроблемы с Уэйком, когда в двух секторах от нас появляется игрок «Сокс» иначинает раздавать автографы. Судя по короткой стрижке, это Тек. Сегодня у неговыходной, кэтчер у нас — Мирабелли. Я извиняюсь, перелезаю через ограждение,потом жду своей очереди.

Подпись Тека аккуратная и читаемая. Спасибоинтернет-магазинам, я видел ее десятки раз, как настоящую, так и поддельную. Онникогда не заканчивает последнюю «с», так что читается подпись как Варител, №33. На мяче подпись смотрится великолепно, я его благодарю, мяч несу осторожно,чтобы не размазать подпись.

— Я тебя сфотографировал, — говорит Стеф.

— Да, — поддакивает Стив, — в тот самый момент, когда тырасталкивал детей, чтобы добраться до цели.

— Эй, это они меня отталкивали.

Уэйк поначалу смотрится неплохо, шестью подачами вышибаетдвух первых бэттеров. Батиста, наоборот, ужасно. Четыре первые подачи нижеколен, и Джонни идет на первую базу. Орландо Хадсон не помогает ему, пропускаялегкий земляной мяч от Беллхорна, потом следует дабл Дэвида Ортиса. 1:0 впользу «Сокс». Мэнни удается удар после трех болов и двух страйков, Оса напервой базе после четырех болов. Потом Миллар. Батиста подал уже 25 раз, ивсего семь страйков.

Иокилиса он выбивает, в зону бэттера выходит Мирабелли. Всебазы заняты, но мяч после его удара летит не в поле, а в сторону, ударяется офасад «Клуба 406». В прошлом году мяч, попавший в ту же точку, отлетел отстекла и приземлился в ряд, который находится за нами. Я поворачиваюсь, смотрюна мяч, он летит прямо ко мне (по мнению Стефа, я уверен, что все мячи летятпрямо ко мне). Солнце слепит, я не в черных очках, поэтому вижу крошечнуючерную песчинку, окруженную белым светом. Мяч приближается, и я высоковскидываю руку в перчатке, выше всех. Чувствую удар. Потом ничего не чувствую,думаю, что мяч отлетел, я его упустил, потом опускаю голову и вижу, что вот он,в моей перчатке. Может, потому что идет первый иннинг, может, потому что мячлетел под каким-то диким углом, может, потому что все базы заполнены и мы ведемв счете, но зрители в восторге. Я поднимаю перчатку и принимаю овацию(неожиданную, но вполне заслуженную), хлопаю ладонью по поднятым ладоням Стиваи Стефа. Потом сажусь, сердце бухает, под кожей все дрожит. Я думал, чтовыпустил мяч, так что меня гложет вина: вечно я во всем сомневаюсь.

У меня нет времени подумать об этом, потому что Мирабелли ипосле второй подачи отправляет мяч в прежнем направлении. Он опять ударяется оту же стеклянную панель и приземляется двумя рядами выше Стива. Я уже стою, наслучай, что он отскочит в мою сторону, но кто-то успел схватить мяч.

Батиста выбивает Мирабелли, и очков у нас не прибавляется.Во втором иннинге ему приходится выбивать Осу, чтобы игроки, стоящие на базах,не принесли очков.

— Мы не можем попасть по мячу, когда базы полны, — жалуетсяСтив.

И Мейсон, сосед по первому ряду, показывает намтридцатистраничную статистику по играм этого сезона. Пока с заполненными базаминам удавались два дабла и двенадцать синглов. Даблы на счету Джонни и Поуки,синглов тоже больше всего у Джонни и Поуки, по три у каждого. Каплер и БиллМиллер оказывались в такой ситуации четыре раза, но не нанесли ни одногорезультативного удара. Ортису, Осе и Креспо такая возможность предоставляласьтрижды, результат — нулевой.

Уэйк в третьем иннинге безупречен, а мы наконец-тосправляемся с Батистой: круговая пробежка Ортиса, два дабла, синглы, болыБатисты, короче, счет становится 6:0. Батиста уже подал 90 раз.

Теперь, когда у нас такое большое преимущество, Уэйкрасслабляется, игроки попадают на базы, выбитых нет, следует хороший ударДельгадо, и два игрока добираются до «дома».

На трибунах около третьей базы слышатся крики иаплодисменты. Кто-то знаменитый поднимается по лестнице между секторами.Поскольку у нас День Вермонта, я думаю, что это, возможно, Фиск, уроженецВермонта, но вижу высокого седовласого мужчину, окруженного сотрудниками службыбезопасности, и сразу понимаю, что это Джон Керри.[76] Чтобы доказать свою верностькоманде, он в свитере «Ред Сокс». Потом я вижу, что он сидит во втором ряду идумаю: наши места лучше.