Затем я отперла шкаф, куда вешала ее пальто (исвое, если она в тот день не надевала меха: Миранда терпеть не могла, когда нашс Эмили прозаический драп висел рядом с ее чернобуркой). В этом же шкафухранились и другие вещи: поношенные пальто и одежда стоимостью в десятки тысячдолларов, вещи из химчистки, которые мы еще не успели отправить на квартиру кМиранде, и как минимум двести пресловутых белых шарфов от «Гермес». Я слышала,что фирма «Гермес» приняла решение изменить своему стилю и прекратить выпускэтих простых и элегантных белых прямоугольников. Кто-то в компаниипочувствовал, что не мешало бы извиниться перед Мирандой, и позвонил ей. Неудивившись, она холодно ответила, что очень разочарована, – и тут же скупилавесь остававшийся у них запас. Произошло это пару лет назад, в офис доставиличто-то около пятисот шарфов, а сейчас их осталось меньше половины. Мирандазабывала их повсюду: в ресторанах, кинотеатрах, на показах мод и в такси. Оназабывала их в самолетах, в школе у девочек и на теннисном корте. Конечно, шарфвсегда служил стильным дополнением ее внешнего облика, без него я еще никогдаее не видела. Но и это не могло объяснить их исчезновения. Может, она думает,что это носовые платки? А может, ей больше нравится делать заметки на шелке,чем на бумаге? Как бы то ни было, она, похоже, искренне считала, что достатьтакой шарф ничего не стоит, и никто из нас не знал, как ее в этом переубедить.«Элиас-Кларк» заплатил по двести долларов за штуку, но это не имело никакогозначения; мы подавали их ей так, будто это были бумажные салфетки. Если Мирандабудет продолжать в том же духе, то меньше чем через два года ее запасынеминуемо иссякнут.

Я разложила твердые оранжевые коробочки наотдельные полки, откуда их легко было достать и где они никогда подолгу незадерживались. Через каждые три-четыре дня, собираясь на обед, она вздыхала:«Ан-дре-а, подайте мне шарф». Я успокаивала себя тем, что к тому времени, когдаона останется совсем без шарфов, меня здесь уже не будет. Какой-то другойнесчастной придется объяснять ей, что нет больше ни одного белого шарфа от«Гермес» и что их нельзя достать, купить, заказать, выписать по почте из-заграницы или получить каким-либо иным способом. Одна мысль об этом заставляламеня содрогнуться.

Как только я закончила со шкафом, позвонилЮрий.

– Андреа? Привет, привет. Это Юрий. Можешьспуститься вниз? Я на Пятьдесят восьмой, ближе к Парк-авеню, как раз напротивНью-Йоркского спортклуба. У меня тут для тебя кое-какие вещи.

Такой звонок был хорошим, хотя и не вполнесовершенным способом предупредить меня, что Миранда, возможно, скоро явится вофис. Чаще всего она посылала Юрия вперед с вещами, которые нужно былопочистить, актуальными на данный день сумками и туфлями, а также всем, что онабрала читать домой, в том числе и Книгой. В этом случае я должна была встретитьмашину и поднять наверх все вышеперечисленные малосимпатичные вещи до того, какона сама появится в офисе. Обычно между прибытием ее атрибутики и еесобственным прибытием проходило около получаса – столько, сколько требовалосьЮрию для того, чтобы передать вещи, а потом забрать ее оттуда, куда ее занеслонакануне.

А занести ее могло куда угодно, тем более что,по словам Эмили, она никогда не спала. Я не верила в это, пока не сталаприходить в ее кабинет раньше всех и первой прослушивать автоответчик. Каждуюночь, без исключения, а точнее, между часом и шестью утра, Миранда оставляланам с Эмили от восьми до десяти невнятных сообщений примерно такого содержания:«Кэссиди хочет нейлоновую сумку вроде тех, с какими сейчас ходят все девочки.Закажите одну среднего размера и цвета, какой она сама выберет» или «Мне нуженточный адрес и номер телефона антикварного магазина где-то на Семидесятыхулицах, того, где я видела старинный комодик». Как будто мы знали, какиенейлоновые сумки популярны сейчас у восьмилетних и в каком из четырехсотантикварных магазинов на Семидесятых улицах она что-то присмотрела за последниепятнадцать лет. Но каждое утро я добросовестно выслушивала и записывала этипослания, а потом прослушивала их снова и снова, пытаясь интерпретироватьинтонацию и извлечь смысл из ударений, лишь бы не обращаться за дополнительнымиразъяснениями к самой Миранде.

Однажды я уже сделала такую ошибку, иединственным результатом был испепеляющий взгляд Эмили. Спрашивать Миранду былопоследним делом. Лучше уж наломать дров и подождать, пока тебе об этом скажут.Чтобы определить местонахождение комода, который приглянулся Миранде, я провеладва с половиной дня в лимузине, раскатывая по Манхэттену. Я исключилаЙорк-авеню (жилой район) и проехала вверх по Первой, вниз по Второй, вверх поТретьей и вниз по Лексингтон-авеню. Парк-авеню я тоже исключила (по той жесамой причине), но возобновила прочесывание с Мэдисон-авеню. С ручкой наготовеи раскрытой телефонной книгой на коленях я не отрываясь смотрела в окно ивыпрыгивала из машины, едва завидев антикварный магазин. Каждый из них, равнокак и часто встречающиеся мебельные магазины, я удостоила своим личнымпосещением. Уже где-то к четвертому у меня выработался определенный навык.

«Здравствуйте, у вас есть в продаже маленькиестаринные комоды?» – кричала я прямо с порога. Начиная с шестого магазина я ужене трудилась заходить внутрь. Некоторые несимпатичные торговцы оглядывали меняс головы до ног – куда от этого денешься! – прикидывая, стоит ли из-за менясуетиться. Большинство из них замечали ожидавший меня лимузин и нехотя давалимне положительный или отрицательный ответ, хотя кое-кто требовал болеедетального описания искомого предмета.

Если они признавались, что у них имеетсянечто, соответствующее моему лаконичному определению, я немедленно делаласледующий выпад: «А заходила ли сюда в последнее время Миранда Пристли?» Еслидо сих пор им еще и не приходило в голову, что я рехнулась, то сейчас они явнобыли готовы позвать охрану. Несколько человек никогда не слышали ее имя; этобыло невероятно приятно и потому, что придавало мне новые жизненные силы (вотесть же еще нормальные люди, не зависящие от ее всеподавляющей воли), и потому,что я тут же могла закругляться и ехать дальше. Душераздирающее большинство,которое знало ее имя, не переставало удивляться. Кое-кто даже спрашивал, длякакой колонки сплетен я пишу. Но независимо от того, какую легенду я имвыдавала, никто не видел ее в своем магазине (за исключением трех, которых миссПристли не навещала уже несколько месяцев, и – о! – как же мы скучаем по ней!Пожалуйста, передайте ей наилучшие пожелания от Фрэнка, Шарлотты и т.д. ит.п.).