Он перевернулся на спину. Изо рта и из распоротого животаполилась кровь. Его лицо взмокло и заблестело, дышать становилось все труднее.Он снова казался совсем юным, юным, как в тот момент, когда он угрожал мне,мальчик-переросток с густой копной пламенеющих кудрей.

– Вспомни обо мне, когда начнешь покрываться потом,Амадео, – сказал он хриплым, по-прежнему едва слышным голосом. –Вспомни обо мне, когда до тебя дойдет, что тебе тоже не жить.

– Пронзи его насквозь, – прошептал мне Рикардо. –С такой раной он может умирать целых два дня.

– А у тебя и двух дней не останется, – сказал с полалорд Гарлек, ловя ртом воздух. – Ведь твои раны отравлены. Чувствуешь больв глазах? У тебя же горят глаза, не так ли, Амадео? Попадая в кровь, яд первымделом действует на глаза. Голова еще не кружится?

– Ублюдок! – Рикардо трижды пронзил его рапирой. ЛордГарлек изменился в лице. Его веки дрогнули, а изо рта вытек последний сгустоккрови. Он был мертв.

– Яд? – прошептал я. – Отравленный кинжал? –Я инстинктивно потрогал раненое плечо. Порез на лице, однако, был ещеглубже. – Не трогай ни рапиру, ни кинжал. Яд!

– Он лгал, пойдем, я тебя умою, – сказалРикардо. – Нельзя терять время. – Он попытался вытащить меня изкомнаты.

– Что же нам с ним делать, Рикардо? Что нам делать? Мы здесьодни, Мастера нет. В доме три трупа, а может, и больше.

Не успел я договорить, как с обоих сторон холла послышалисьшаги. Это малыши выходили из своих укрытий, и я заметил среди них одного изучителей – он, очевидно, удерживал детей подальше от места поединка.

По этому поводу у меня возникли смешанные чувства. Но всеони были еще детьми, а учитель – безоружный, беспомощный ученый. Старшихмальчиков, как повелось, по утрам в доме не было. Так я, во всяком случае,думал.

– Идемте, нужно перенести их в пристойное место, –сказал я. – Не трогайте оружие. – Я сделал малышам знакподойти. – Давайте перенесем его в лучшую спальню. И мальчиков тоже.

Малыши изо всех сил старались слушаться, но некоторые из нихрасплакались.

– Да помогите же нам! – обратился я к учителю. –Осторожно, оружие отравлено. – Он уставился на меня как безумный. – Яне шучу. Это яд.

– Амадео, да ты весь в крови! – пронзительно закричалон. – Что значит – оружие отравлено? Господи, спаси нас!

– Да прекратите вы! – сказал я, но больше выносить этуситуацию не мог и, когда Рикардо взял на себя заботы о переноске тел, помчалсяв спальню Мастера, чтобы обработать раны.

В спешке я опорожнил весь кувшин с водой в таз и схватилсалфетку, останавливая кровь, стекавшую по шее под рубашку. Липкая, липкаядрянь... Все поплыло перед глазами, и я чуть не упал. Ухватившись за крайстола, я велел себе не думать о том, что сказал лорд Гарлек. Рикардо был прав.Лорд Гарлек все выдумал насчет яда. Отравить клинок – подумать только!

Утешая себя таким образом, я опустил глаза и впервые увиделцарапину на тыльной стороне правой ладони, очевидно оставленную его рапирой.Ладонь распухла, как после укуса ядовитого насекомого.

Я потрогал плечо и лицо. Раны и порезы отекали все больше.Голова опять закружилась. Прямо в таз закапал пот – теперь в нем плескаласькрасная, как вино, вода.

– О Господи! Дьявол таки сделал это, – пробормотал я. Яповернулся, меня сильно качнуло в сторону, а комната накренилась и поплыла.

Кто-то подхватил меня. Я попытался позвать Рикардо, но языкво рту не ворочался.

Все звуки и краски смешались в горячее, пульсирующее пятно.Потом я с изумительной четкостью увидел над головой расшитый балдахин кроватиМастера. Надо мной стоял Рикардо.

Он что-то говорил – быстро и испуганно, но я не могразобрать, что именно. Мне даже казалось, что я слышу иностранную речь –приятную, очень мелодичную и совершенно мне незнакомую.

– Мне жарко, – сказал я, – я горю, мне так жарко,что я этого не выдержу. Мне нужна вода. Положи меня в ванну Мастера.

Казалось, он меня вообще не слышит. Он не прекращал умолятьменя о чем-то. Я почувствовал, что он положил руку на мой лоб, и она словнообожгла меня – ощущение было очень резким. Я взмолился, чтобы он меня нетрогал, но он не слышал, да и я тоже! На самом деле я не произнес ни слова. Ялишь хотел, но язык стал слишком большим и тяжелым. «Ты же отравишься!» – хотелкрикнуть я. И не смог.

Я закрыл глаза. Меня увлек за собой милосердный поток. Яувидел бескрайнее сверкающее море, волны за островом Лидо, узорчатые ипрекрасные в лучах полуденного солнца. Я плыл по этому морю – возможно, намаленьком баркасе, а быть может, просто на спине. Я не чувствовал самой воды,но ничто, казалось, не отделяло меня от нежных покачивающихся волн, высоких,медленных, легких, то поднимавших меня вверх, то опускавших. На далеком берегупоблескивал огромный город. Сперва я решил, что это Торчелло или даже Венеция,что меня каким-то образом развернуло в обратном направлении и несет назад, кземле. Потом я увидел, что он намного больше Венеции, что небо пронзаютвысокие, отражающие солнце башни, как будто он целиком построен из сверкающегостекла. Как же там было красиво!

– Я попаду туда? – спросил я.

Казалось, воды сомкнулись надо мной, но не удушающейпеленой, а умиротворяющим покрывалом тяжелого света. Я открыл глаза и увиделкрасную тафту балдахина над кроватью, золотую бахрому, украшавшую бархатныедрапировки, а потом надо мной склонилась Бьянка Сольдерини. В руке она держалакусок ткани.

– Яда на этом кинжале было не достаточно, чтобы тыумер, – сказала она. – Ты просто заболел. Теперь послушай меня,Амадео. Каждый твой вздох должен быть спокойным и сильным, ты долженнастроиться на борьбу с болезнью – и тогда непременно поправишься. Ты долженпросить сам воздух дать тебе силы, должен дышать глубоко и медленно, да, воттак... И не смей терять уверенность. Пойми, что яд постепенно выходит из тебявместе с потом. Ты не имеешь права бояться!

– Мастер узнает, – сказал Рикардо. Он выгляделосунувшимся и несчастным, губы дрожали, глаза были полны слез. Да, безусловно,зловещий знак. – Мастер так или иначе узнает. Он все знает. Мастер прерветпутешествие и вернется домой.

– Оботри ему лицо, – спокойно сказала Бьянка. –Оботри ему лицо и помолчи.

Какая же она храбрая!

Я пошевелил языком, но не смог выговорить ни слова. Я хотелпопросить, чтобы мне обязательно сказали, когда сядет солнце, поскольку тогда,и только тогда, может появиться Мастер. Конечно, такая возможность существует.Тогда, и только тогда. Может быть, он придет.