— Да, но все равно спасибо за подтверждение. Мое эговыросло до самого потолка.

— Мм… — промычал он, не скрывая своего сомнения ине отрываясь от бумаг. — Поскольку ты пришла добровольно и я не слышал,чтобы Малик с воплями тащил тебя по коридору, можно предположить, чтоты, — он сделал многозначительную паузу, — смирилась со своейсудьбой?

— Я работаю над этим, — ответила я, присаживаясьна край его стола.

— Ждем результатов с замиранием сердца. — Этаннаконец поднял голову, откинулся назад и устремил на меня хищный взгляд своихзеленых глаз. — Хотя не могу сказать, чтобы твой гардероб улучшился.

— Я ездила на тренировку к Катчеру Беллу. Он обучаетменя азам боя.

— Да, мы с ним говорили об этом. Что привело тебя сюда?

— Неприятная стычка с вампирами Наварры.

Этан молча смотрел на меня несколько секунд, потом скрестилруки на груди.

— Объясни.

— Вчера вечером мы поехали в клуб под названием«Красный». Тебе знакомо это заведение?

Он кивнул:

— Это клуб Наварры.

— Они впустили нас — Мэллори, Катчера и меня. А когдаодин из вампиров Наварры узнал, что я из Дома Кадогана, нас выставили вон.

Этан нахмурил брови:

— Поскольку я сомневаюсь, чтобы ты сама об этомупомянула, — как они узнали, что ты из Дома Кадогана?

— Я познакомилась с вампиром Наварры, кажется Морганом.

Последовала еще пауза, потом Этан кивнул:

— Он представился, назвал свой Дом, и я сделала то жесамое.

— Представился?

Я кивнула:

— Вот тогда и стало известно, что я из Кадогана, и онповел себя как последний дурак. Вызвал охранников и Селину, и нас вышвырнули изклуба. Я пришла рассказать тебе, пока ты не услышал от кого-то другого и нерешил, что я сделала какую-то глупость. Ну, скажем, причинила ущерб репутациивампиров, запятнала имя Кадогана…

«Если только его можно запятнать еще сильнее», —добавила я про себя.

Этан прищурил глаза:

— А у меня есть повод для подобных предположений?

— Зачем искать виноватого, когда можно все свалить наменя?

— Туше, — признал он, и уголки его губприподнялись в улыбке.

Я опустила голову. Этан встал, сцепил руки за спиной, прошелк столу для совещаний, потом прислонился к нему, встав между двумя стульями.Теперь дистанция между нами значительно увеличилась, и меня позабавило егожелание держаться от меня подальше.

— Но сначала они впустили вас в клуб. Почему?

— Они с самого начала могли знать, кто я. И я, и Катчеробнаружили под дворниками наших машин листовки, рекламирующие этот клуб. Онпредложил пойти и посмотреть, что это за место, и нас впустили.

— Она захотела на тебя посмотреть.

Я кивнула:

— Катчер выдвинул такую же версию.

— Вероятно, твоя фамилия известна Селине, а увидев ее вгазетной сводке, она решила устроить пассивно-агрессивное свидание.

— Похоже, она так развлекается.

— Селину нельзя назвать… филантропом, — сказалЭтан. — Но она очень умна. Она решительна и осторожна и ни перед чем неостановится, защищая своих вампиров. Дом Наварры расцвел под ее руководством, иона пользуется популярностью в общественных кругах. Мало того, мастер ДомаНаварры еще и один из самых могущественных вампиров США.

Я встретила его взгляд и подумала о том, какому испытаниюподверглась, и о том, что неплохо справилась, омрачив лицо Селины своимсопротивлением.

— Особенно стоит отметить ее психологическиеспособности, — продолжал Этан. — Она обладает особым даромочаровывать окружающих. Слышала старые истории о людях, которые теряли волю отодного лишь прямого взгляда?

Он наклонил голову набок и окинул меня одобрительнымвзглядом. Как и накануне, при встрече с Селиной, я ощутила легкое дуновениеиспытующей магии. Но там, где Селина пыталась действовать с агрессивнымнапором, магия Этана уподоблялась волнам, набегающим на каменистыйберег, — она скользила, просачивалась, осторожно определяла очертанияпреграды.

— Ты сможешь с ней сравниться, — высказал он своезаключение.

Я кивнула, решив не сообщать, что Селина пыталась зачароватьменя, но потерпела неудачу. Что я ощутила тягу, но сумела ей воспротивиться.Если это было пробуждением моих новых сил, он и так вскоре о них узнает.

Этан предпочел не развивать тему, а обошел кожаный диван ипрошел к стене, занятой книжными стеллажами.

— Подойди сюда, Мерит, — подозвал он меня, вытащивтоненькую книжицу.

Я спрыгнула со стола и повиновалась, остановившись набезопасном расстоянии. Этан перелистывал книгу, пока не отыскал нужнуюстраницу, а потом протянул мне открытую книгу. Я смотрела на него, и тогда онмолча постучал пальцем по странице. В животе у меня зашевелился страх, но язаставила себя взглянуть на книгу.

Опасения себя оправдали. На развороте были отпечатаны двегравюры, и их тонкие черные штрихи отчетливо выделялись на льняной бумаге. Накаждой изображался вампир, каким их представляли в Средние века. Слева подлесным деревом лежала пышногрудая девица. А над ней склонился карикатурныйвампир с оскаленными клыками по дюйму длиной. Вампир был изображен по поясголым и без обуви. Длинные пальцы заканчивались ужасными когтями, а над головойразвевались длинные, темные, спутанные волосы. А для пущего эффекта вместоступней красовались раздвоенные копыта. Под гравюрой затейливым шрифтомтянулась надпись:

«Остерегайся вампиров, чья похоть соблазняет целомудрие».

Трудолюбивый крестьянин, вырезавший форму гравюры, не толькоповедал о проблеме, но и предложил ее решение. На второй странице вампир стоялодин, привязанный к дереву за руки, лодыжки и шею. Горло было рассечено, отчегоголова склонилась набок, а живот полностью распорот, и внутренности вывалилисьна землю. Лежащее чуть в стороне сердце пронзал деревянный кол.

Но еще ужаснее было то, что его глаза были еще открыты, изуголков струились слезы, а взгляд, полный боли, страха и горя, был обращенкуда-то за пределы страницы. Этот рисунок не был карикатурой. Это был портретвампира, охваченного агонией. Но художник, если можно назвать так создателястоль отвратительного произведения, явно не испытывал к нему ни малейшегосочувствия. Под этой гравюрой тоже имелась надпись:

«Возрадуйтесь поверженному ужасу».

— Господи! — прошептала я.

Меня внезапно охватила дрожь, и книга едва не выскользнулаиз пальцев. Этан забрал ее, закрыл и бережно поставил на полку.