пятки. Я выражу вам некоторое сожаление, дорогие читатели. Я путешествую не ради богатства, а ради радости открытий и возможности разделить с вами мир – но все же это было не то сокровище, которое я надеялся найти. Горсть маленьких штырей? Выходит, я искал ее месяцами? Так называемое сказочное богатство, оставленное самим Выжившим?

– Не смотри так мрачно, дорогой, – сказала Элизандра, отдавая штыри древним. Она отстранилась вместе со мной, когда они собрались вокруг. Оказалось, что в суматохе о нас забыли. – Похоже, нам вернули жизнь.

Действительно, колоссы не остановили нас, когда мы бежали. Мы быстро покинули небольшую долину с оазисом, направляясь к реке и – надеюсь – к остальной части нашего каравана[49].

Я не мог избавиться от разочарования. А потом кое-что заметил. Шкатулка, которую несла Элизандра, не сильно потускнела от того, что, несомненно, провела под водой более трех столетий. Я жестом показал ей, чтобы она передала ее мне, и отполировал поверхность крышки. Затем я удивленно моргнул.

– Что? – спросила она, останавливаясь.

Я усмехнулся.

– Чистый алюминий, моя дорогая, стоит тысячи. В конце концов, мы нашли наше сокровище.

Она рассмеялась и одарила меня еще одним поцелуем.

И вот здесь, мои читатели, я должен закончить рассказ о путешествиях в Ямах Эльтании. Мы нашли сокровище, попрощались с жизнью и вновь ее обрели, и я исполнил предсмертное желание дорогого павшего Микаффа.

Это было мое самое грандиозное приключение, и я думаю, что отдохну немного, прежде чем снова отправлюсь в путь. Я слышал о странных огнях в южных небесах, которые могут скрывать лишь еще одну тайну.

До той поры – желаю приключаться![50]

Постскриптум

Это вторая история, которую я написал для «Crafty Games», предназначенная для публикации вместе с их дополнением «Сплав закона» к настольной игре «Mistborn: Adventure Game».

В этом рассказе я пошел другим путем. Поскольку первый предназначался в большей степени для демонстрации мира новым читателям, я хотел, чтобы этот был чем-то более глубоким и интересным для читателей постоянных. Раскрытие того, как были созданы колоссы и каким образом они существуют во второй эре Скадриаля, казалось тайной, которая могла многих заинтриговать.

Много лет назад мой брат Джордан пришел ко мне и рассказал о своем желании сделать подкаст-радиоспектакль. Он хотел, чтобы я написал сценарий, но у меня просто не было на это времени. (Впоследствии из этой идеи родился подкаст «Writing Excuses»[51], хотя сам Джордан, кажется, в конце концов пошел к Дэну Уэллсу, чтобы написать несколько эпизодов чего-то еще.) Он представил свою задумку как старомодную историю об искателе приключений и исследователе. Хотя я не смог написать такую историю, я годами думал о том, что сделал бы из нее, найдись у меня время.

«Алломант Джек» – прямой ответ на этот вопрос. Джентльмен-авантюрист до мозга костей, основанный на рассказах эпохи бульварной литературы. Но мне казалось, что, если этим и ограничиться, ничего толкового не выйдет. В книгах про Вакса и Уэйна я уже рассказывал истории, которые представляли собой более правдоподобное развитие бульварной литературы, с более солидной проработкой героев и меньшим количеством мелодрамы.

«Алломант Джек», следовательно, должен был сыграть на контрасте – способе выделить старое на фоне нового. Независимо от того, является ли главный герой на самом деле бахвалом, как это подразумевает его «верный дворецкий», или скорее авантюристом, склонным к донкихотству и наделенным безграничным оптимизмом, он должен служить иллюстрацией определенного уровня недостоверности. Он противоположность Ваксу в том же смысле, в каком новые воплощения Бэтмена можно противопоставить старому Бэтмену в исполнении Адама Уэста[52]. (Заметьте, что я люблю и то и другое.)

Еще хочу признаться, что написание примечаний от имени Хандервима было одной из самых забавных вещей, которые я когда-либо делал как литератор.

Рожденный туманом. Тайная история[53]

Эта повесть содержит значительные спойлеры к оригинальной трилогии «Рожденный туманом» и незначительные – к роману «Браслеты Скорби».

Часть первая

Империя

1

Кельсер воспламенил одиннадцатый металл.

Ничего не изменилось. Он по-прежнему стоял на лютадельской площади, лицом к лицу с Вседержителем. Притихшие зрители, как скаа, так и аристократы, наблюдали за происходящим по периметру. Неподалеку лениво вращалось на ветру скрипучее колесо опрокинутого тюремного фургона. К деревянному днищу была прибита голова инквизитора – его же собственными штырями.

Ничего не изменилось – и в то же самое время изменилось все. Ибо, с точки зрения Кельсера, перед ним теперь стояли двое мужчин.

Одним из них был бессмертный император, который властвовал в течение тысячи лет: внушительная фигура с черными как смоль волосами и грудью, пронзенной двумя копьями, которые он, казалось, даже не замечал. Рядом с ним появился человек с точно такими же чертами лица, но держался он совершенно иначе. Он кутался в густые меха, его нос и щеки раскраснелись, словно от мороза. Его волосы были спутаны и развевались на ветру. Он выглядел веселым и даже улыбался.

Это был один и тот же человек.

«Могу ли я этим воспользоваться?» – в отчаянии подумал Кельсер.

Между ними падал легкий черный пепел. Вседержитель взглянул на инквизитора, которого убил Кельсер.

– Их очень трудно заменить, – произнес он властным голосом.

Этот тон казался прямой противоположностью человеку рядом с ним – бродяге, горцу с лицом Вседержителя. «Вот кто ты на самом деле», – подумал Кельсер. Но это не помогло. Это лишь еще раз подтвердило, что одиннадцатый металл оказался не тем, на что Кельсер когда-то надеялся. Металл не предоставил магического решения, позволяющего уничтожить Вседержителя. Вместо этого придется положиться на другой план.

И потому Кельсер улыбнулся.

– Я ведь однажды уже убил тебя, – сказал Вседержитель.

– Ты пытался, – ответил Кельсер; его сердце бешено колотилось. Другой план, тайный план. – Но ты не можешь меня уничтожить, тиран! Я – то, чего тебе никогда не убить, как бы сильно ты ни старался. Я – надежда!

Вседержитель фыркнул и небрежно поднял руку.

Кельсер собрался с духом. Он не мог сражаться с бессмертным.

По крайней мере, пока жив.

«Выпрямись во весь рост. Пусть тебя запомнят таким».

Вседержитель ударил его наотмашь. Поразившая Кельсера агония была похожа на удар молнии. В тот самый миг он воспламенил одиннадцатый металл и мельком увидел кое-что еще.

Вседержитель, стоящий посреди комнаты… нет, посреди пещеры! Вот он погружается в светящийся бассейн, и мир вокруг него смещается, камни крошатся, комната искажается, все становится другим.

Видение исчезло.

Кельсер умер.

Процесс оказался куда более болезненным, чем он предполагал. Вместо того чтобы мягко раствориться в небытии, Кельсер испытал такое ужасное чувство, словно его рвали на части – как будто он был тряпкой, которую две злобные гончие тянули в разные стороны, вцепившись челюстями.

Он закричал, отчаянно пытаясь сохранить