разноцветные круги. Ледяная вода сковала и тело, и разум. Она была не в состоянии ни кричать, ни двигаться, ни соображать.

Как в полусне почуяла, как чьи-то руки выудили ее из воды, но не заметила разницы между водой и сушей. Везде царил кромешный холод, перед глазами — тьма с редкими проблесками мерцающих огоньков. Чей-то голос, чьи-то прикосновения.

— Глаша! — сильные руки встряхнули ее за плечи. — Жива? Открой глаза.

Димитрий. Что произошло? Почему она упала в воду? Ведь лед — она точно видела — был очень крепкий?

— Глаша, домой пошли! Согреться надо! Быстрее, к печке!

Мужчина укутал ее во что-то теплое и сухое.

А князь? Ох, ему опять пришлось нырять? Ведь так и заболеть недолго…

Она открыла глаза. Поверхность реки серебрилась легким снегом под луной, а окошко проруби шло мелкой рябью. Никакого намека на разлом, лед целехонек, так что же здесь произошло? Возле проруби — ни души.

— А князь? Где князь? — заволновалась Снеженика. — Неужто снова утонул? — она дернулась к проруби, но ее не пустили.

— Хмм, Кир у нас кровей вроде не княжеских, — усмехнулся Димитрий. — И хрен его утопишь. Дома они давно, у печки греются, а мы с тобой, заметь, всё мерзнем!

Сознание среагировало не сразу. Ей потребовалась целая минута, чтобы молча обернуться и осознать — перед ней не Димитрий…

— Ва… Вадим… — она задохнулась, часто заморгала глазами, которые тут же заволокло слезами. Воздух застрял в легких. Она могла только открывать рот, из которого не вырывалось ни звука. Схватила его руками за плечи, словно не веря своим глазам. Потом обхватила руками его лицо. — Вадим! Вадечка, это ты?! — слезы ручьями полились из глаз. Она всхлипнула, ловя губами воздух. — Господи, не может быть, это ты, Вадькааааа!

Она рухнула в его объятия, обильно поливая слезами. Без разбора целуя в губы, нос, глаза, все время всхлипывая и подвывая.

— Снежа? — Вадим поначалу оторопел и даже отшатнулся. — Ты?

— Ааааа, — голосила Снеженика, — Вадь, я больше так не буду, правда! Я все поняла! Я же тебя люблю, и я согласная! Замуж я согласна! Ты ведь не передумал, нет? — губы посинели от холода и едва двигались, но эмоции рвались через край. Снеженика едва успевала одновременно дышать, рыдать и что-то причитать. Она глотала окончания и путалась в словах. — Вадькаааа! Я давно должна была сказать… признаться…

— Что? — напугался Вадим. — Что там у вас произошло? Ты мне изменяла с князем?

— Сдурел? — она на секунду даже прекратила слезоразлив и удивленно хлюпнула носом.

— Ну незнай… а то ты о нем так печешься, что я чуть было не приревновал, — улыбнулся он.

— Нет, я не это… — она обхватила его руками за шею. — Я тебя немножко обманула… Меня на самом деле зовут Света…

— Светлана? — Вадим облегченно выдохнул и прижал ее к себе. — Красиво. Значит, светлая…

Глава 28

Светка, закутанная в плед, склонилась над столом, на котором Дмитрий Степанович раскатал большую карту. Глаза у обоих горели интересом, и Вадим, глядя на нее, не мог поверить… Он любовался и пытался понять, что же так заметно изменилось в его девушке? Словно и она это, а вроде другой человек…

— Вот, вот! — она воодушевленно ткнула пальчиком в лист. — Глафира и Димитрий Морозовы! Вадим! Они все-таки поженились! Счастье-то какое! — она как дитя запрыгала на месте, подскочила к Вадиму и чмокнула его в губы.

Дед, нацепив на нос очки, радостно суетился вокруг свитка с красиво расчерченным разноцветными рамочками древом.

— Глафира, выходит, Данилова, — проследил он пальцем по бумаге. — Вот Данилова Глафира Петровна. И значит, как говоришь, деда звали? Данила? Хмм, забавно — Данила Данилов.

— Ой, да он и сам забавный! — захохотала Светка. — А почему он указан один? А бабушка где?

— А о бабушке я информации не нашел, — расстроенно доложил Дмитрий Степанович.

— Пишите — Анисья, — воодушевленно доложила Светка. Ох, а отчество я не спросила…

— Да и это прекрасно! — радовался дед, восполняя пробелы. — Смотри, Вадим, какая штука… А ведь Глаша тебе, считай, пра-пра-прабабкой приходится…

— Ну конечно! — Светка хлопнула себя рукой по лбу. — Вы же с Димитрием одно лицо! Господи, — она на секунду замерла, озаренная догадкой, — а фамилия! Ты же тоже Морозов!

— Это потрясающе! Это просто потрясающе! — дед, возбужденно потирая руки, пробежался по избе. — Это просто невероятно, тебе выпал уникальный шанс пообщаться со своим далеким предком!

— Да мне вообще везет по жизни, — улыбнулся Вадим, не сводя глаз со своей ненаглядной.

— Ой! — вдруг встрепенулась она. — Я еще спросить хотела… А как же князь?

— Какой князь? — удивился дед. — В нашем роду князей не было.

— Зато в селе был. Долгомышкин… Ведь осталось же в истории хоть что-то про него?

— Знаешь его? — опешил дед.

— А то! Я ему, похоже, жизнь спасла…

Дед восхищенно почесал в затылке.

— Была у меня про него подборка. В сенях. Сейчас принесу. Если Василий Юрьевич…

— Да! Он!

— Нууу, личность известная, — причмокнул губами дед. — Для нашего села он столько сделал! Уважаемый человек, дворянин, а о крестьянах заботился.

— Да нет же! Мне другое интересно! Он был женат? Кто его жена? — захлебываясь от нетерпения, затараторила Светка.

— Сейчас погуглю, — достал телефон Вадим.

— Да не надо, я знаю, — махнул рукою дед. — Тут такая история была, что на селе и по сей день ее знают. Редчайший случай в истории. Дворянин, потомственный князь женился на крестьянке. Сам и наследства лишился, и чина, отец от него, считай, отрекся, но он все равно настоял на своем… Такая любовь была.

— Федосья Лопухова, — прочитал в телефоне Вадим.

— Федоська!!! — Светка, как ребенок, запрыгала на месте от счастья. — Ура! Ура! Урааа!

— А потом, как старый Долгомышкин помер, ему все имения вернулись. Да он в Сосновке остался, усадьбу выстроил. Две войны прошел, а потом…

— Не хочу знать, что было потом! — остановила его Светка. — Главное, что все у них сложилось, и все было не зря! — она, хохоча, повисла на шее у Вадима.

— Сейчас подборку принесу, там вроде даже картинка была… — дед накинул телогрейку и выскочил в сени.

Вернулся в сопровождении недовольного и напыженного Звездоцапа.

— Слышу, в дверь скребется, — разведя руками, доложил дед. — Как же вы его на улице забыли?

Ксюха неопределенно пожала плечами. Все это время они с Кириллом, разодетые в старые, еще студенческих времен, рубашки Вадима, скромно помалкивали в обнимку на диване.

Ну как объяснить Дмитрию Степановичу, что никто Звездоцапа не бросал, а он сам, не взирая на уговоры и причитания Ксюхи, пожелал остаться в курятнике, упрямо забившись в гнездо для