Кристалл тоже откинул плащ, открыв волосы, которые в неяркомсвете коридора тут же вспыхнули радугами, словно каждый волосок был хрустальнойпризмой, преломлявшей свет. Кожа у него была белее, чем моя, настолько белая,что казалась ненатуральной. Плащ, только чуть темнее этой кожи, он перекинулчерез плечо, выставив голую руку. Я на миг задумалась: а что же на нем надетопод этим плащом, кроме сапог? Его рука сияла на свету будто белый металл. Живоетело так блестеть не может.

Взгляд женщины метнулся к нему, будто притянутый магнитом.

– Прекратите все: – велела я. – Оставьте ее впокое.

– Я с ней ничего не делал, – обиженно заявилХолод.

Я посмотрела в его надменное лицо и поняла, что он сам в этоверит. Я знала, что он никогда до конца не поймет, насколько он на самом делекрасив. Века, когда королева отвергала и презирала его, оставили неизгладимыешрамы на моем Убийственном Холоде.

Я потрепала его по руке и повернулась к Рису:

– Поскольку ты и Арзель производите на нее не такоесильное впечатление, кто-то из вас должен быть ее проводником.

– И я, – сказал Гален.

Я удивленно на него посмотрела.

Он иронически улыбнулся:

– От меня у нее глазки тоже не загораются.

– Кого из нас ты к ней приставишь? – Рис покачалголовой, глядя, как Кармайкл поворачивается от одного мужчины к другому.Выражение у нее было чем-то средним между восторгом ребенка, впервые попавшегов кондитерскую лавку, и отчаянным испугом зверька, окруженного стаей хищников.

– Выбери сам, Рис. Ты отвечаешь за безопасность полицейскихвнутри холма.

– Я, не Холод?

– Он отвечает за мою безопасность, пока не вернулсяДойл. – Говоря это, я снова подумала, где сейчас мой Мрак, куда завело егозаклинание.

Холод словно прочитал мои мысли:

– Я пошлю кого-нибудь посмотреть, где он.

Я кивнула.

– Гален! – позвал он. – Найди Дойла и узнай,что он обнаружил.

Я едва не возразила. Если Дойл, Усна и Кабодуа столкнулись спревосходящим противником, Галена не хватит для того, чтобы восстановитьравновесие. По крайней мере я этого опасалась.

Я уже набрала воздуху, чтобы что-то сказать, но Галенповернулся ко мне с довольно грустной улыбкой.

– Все хорошо, Мерри. Я сделаю все, чтобы вернуть еготебе в целости и сохранности.

Я открыла рот, и он приложил кончики пальцев мне к губам.

– Ш-ш-ш, – сказал он и наклонился поцеловатьместечко, согретое теплом его пальцев. – Ты всему миру показала, как ты комне относишься. Этого достаточно. Я не претендую на обладание всем твоимсердцем.

Он убежал от нас трусцой: ладонь на рукоятке меча, тонкаядлинная косичка пляшет по спине.

– Гален! – крикнула я. Но он не оглянулся и исчезза поворотом коридора. Меня охватило предчувствие. Пророческого дара у меняникогда не было, но сейчас я почему-то так испугалась, что дыхание перехватило.

Я схватила Холода за руку:

– Его нельзя отпускать одного. Что-то не так. Вот-вотслучится какая-то беда!

Холод не спорил и не раздумывал.

– Адайр, Кристалл, за ним!

Как только двое мужчин скрылись за углом коридора, мой испугпрошел. Я снова могла дышать. А в ту руку, которая еще оставалась под плащом,шлепнулось что-то тяжелое. Пальцы сомкнулись на литой металлической ножке чаши.Я отпустила Холода и сунула под плащ обе руки, чтобы удержать эту тяжесть.Раньше я не чувствовала, что чаша такая тяжеленная. Сила – это бремя.

– С тобой все хорошо? – спросил Рис.

Я кивнула:

– Да-да.

Я не хотела, чтобы все окружающие увидели, что я прячу подплащом, но я знала еще, что если мой внезапный испуг имел основания, то этиоснования дала чаша. Она меня предупредила. Я все собиралась рассказать королевео возвращении чаши, но подходящего момента никак не находилось. То есть этокоролева ни разу не находилась в здравом рассудке достаточно долго, чтобыначать с ней дискуссию на метафизические и политические темы. И вот у меня владони возникла чаша, а обычно это означало, что у реликвии есть какая-то цель.Она чего-то хотела, причем сейчас. Я что-то должна была сделать. Если онапросто хотела помочь Галену, она не лежала бы таким весом у меня на руке. Чашабыла способна оказать магическую помощь и без физического присутствия. Такпочему же она здесь очутилась? Что должно было случиться? Судя по напряжению уменя между лопатками, что-то скверное.

Я глубоко вздохнула и быстро показала Холоду и Рису краешекчаши, прикрывая ее от других своим плащом и шубой Холода. У Риса широкораспахнулся его единственный глаз, а лицо Холода стало еще высокомерней исердитей. Рис тут же превратил изумление в шутливую полуулыбку, которую онизображал, когда хотел скрыть свои чувства. Мне понадобились месяцы, чтобыразгадать истинное значение этой улыбки.

Радостный, полный многозначительной иронии возглас Иви далмне понять, что он тоже заметил чашу. "Ой-ей", – сказал он. Япочти ждала, что он объявит о том, что углядел, на весь коридор, но онпромолчал. Только мерил меня все тем же полным радостного изумления взглядом,словно придерживал про себя какую-то замечательную шутку.

Готорн и Аматеон стояли по бокам от него, и оба молчали. Сбледного лица Аматеона отхлынула кровь. Глаза удивленно распахнулись, но недумаю, что кто-то, кроме меня и Холода, мог заметить это под капюшоном, которыйон снова накинул, чтобы не ошеломлять полицейскую своей красотой. Лицо Го-торнаскрывал шлем, было не понять даже, видел ли он чашу.

– В чем дело? – спросил Арзель.

– Ни в чем, – ответил Аматеон. – Я просто незнал, что принцесса владеет пророческим даром, только и всего.

Голос у него был чуточку сдавленным, но вполне спокойным,даже слегка скучающим. При дворах фейри не выживешь, если не умеешь скрыватьсвои чувства. Мы – скрытый народ и чаще всего носим это имя по праву.

Арзель склонил голову набок несколько недоверчиво, но ничегоне сказал. Я не слишком хорошо знала Арзеля, но вряд ли он мог догадаться, чтоя скрываю чашу под плащом.

Кармайкл приблизилась к Иви, как подходят к прекрасной статуев музее, – почти на цыпочках, боясь прикоснуться и испытывая непреодолимуютягу провести рукой по ее гладким, твердым изгибам. Замирая в ожидании крикасмотрителя.

– Кармайкл, – позвала доктор Поласки. –Кармайкл! – Она тронула молодую женщину за плечо, но, судя по результату,с тем же успехом могла потрогать стену.

– Рис, выбери ей другого сопровождающего вместоИви, – попросила я.

Рис ухмыльнулся и вдвинулся между неуверенно протянутойрукой женщины и телом Иви.