После разговора с генералом подозрения в адреспсихоаналитика сошли практически «на нет». Если его проверяли как возможногокандидата на работу в информационно-аналитическую службу в МВД, то в этупроверку в обязательном порядке входило и наружное наблюдение. Плохие, видно,попались наружники, если Готовчиц их срисовал, а может быть, он и в самом делеудивительно наблюдательный человек, обладающий великолепной памятью на лица.Так что уважаемый Борис Михайлович в этой части ничего не выдумал, просто таксовпало, что до кражи за ним ходили люди из МВД, а после кражи, то бишьвзлома, – частные сыщики, нанятые его супругой. Эту позицию следует ещеуточнить. Пусть Готовчиц даст словесное описание тех двоих наблюдателей,которых он не опознал среди сотрудников сыскного агентства «Грант», а Настяпотом попросит Заточного узнать, эти люди висели на «хвосте» у психоаналитикаили нет.

Да и к убийству собственной супруги Готовчиц при такомраскладе вряд ли причастен. Одна из версий состояла в том, что частныедетективы, осуществлявшие слежку за Готовчицем, наткнулись на кого-то, с кем онбыл связан криминальным бизнесом. Потому и убили Юлию Николаевну, чтобы непроявляла излишнего интереса к тому, к чему не следует. Но если Заточныйутверждает, что Готовчиц чист, аки дитя невинное, то эта версия не выдерживаетникакой критики и должна быть немедленно отброшена. Никаких «опасных» людейсреди связей Бориса Михайловича нет.

После последней встречи Насти с Готовчицем прошло всегочетыре дня, и она удивилась тому, как сдал он за это время. Щеки ввалились, подглазами чернота, взгляд потухший. «Господи, что страх делает счеловеком, – сочувственно подумала она. – Я, наверное, тожераспсиховалась бы не меньше, если бы за мной следили, а я не понимала, кто ипочему. А он еще и жену похоронил».

– Что на этот раз? – устало спросил Готовчиц, провожаяНастю в комнату. – У вас появились новые вопросы?

– Да. Но не в связи с убийством вашей жены. БорисМихайлович, я пришла к вам как к частному лицу. Это ничего? Вы не сочтете, чтоя злоупотребляю служебным положением?

Готовчиц заметно оживился, даже глаза слегка заблестели.

– Вам нужна консультация? Психологический портретпреступника?

Настя поняла, что он рад был бы отвлечься от своихпереживаний и поговорить о чем-нибудь не связанном со смертью жены.

– Консультация нужна, но не по поводу преступника. Я хотелабы поговорить с вами о себе.

– О вас? – Он не сумел скрыть удивления. – Вы непроизводите впечатления человека, у которого есть такого рода проблемы. Можетбыть, алкоголь, наркотики? У вас зависимость?

– Что вы, – она рассмеялась, настолько нелепымпоказалось ей такое предположение.

– Тогда что же?

– Я постараюсь объяснить, хотя и не уверена, что смогувнятно что-то сказать. Я и сама с трудом понимаю. Мне стало трудно общаться слюдьми. Я даже с мужем не могу разговаривать, и это его обижает.

– Вам трудно излагать собственные мысли? Не хватает слов?

– Со словами все в порядке. Я могу сформулировать и ввербальной форме изложить любое суждение, если вы это имеете в виду. Но мне нехочется. Какой-то ступор на меня находит, понимаете? Будто барьер поставили, ия не могу через него перешагнуть.

– Как давно это началось? Или это было всегда?

– Не всегда. Это началось зимой, в феврале.

– После каких-то событий?

– Да.

– Вам придется рассказать мне о них.

– Конечно, я понимаю. Видите ли, Борис Михайлович, я знаю,что должна рассказать о них мужу, чтобы вернуть его доверие, но не могузаставить себя. Вот это и плохо. Он видит, что со мной что-то происходит, что ястала вялой и раздражительной, избегаю разговоров и вообще любого общества, ноне понимает, в чем дело. А я не могу набраться сил ему рассказать.

– Почему? Вам стыдно? Это что-то порочащее вас? Супружескаяизмена?

– Нет. Это связано со службой. В ходе раскрытия одногопреступления я обнаружила улики, свидетельствующие о том, что к преступлениюпричастен близкий мне человек. Мой отчим, который меня воспитывал и полностьюзаменил мне отца. Я сразу поверила в его виновность, и с этой минуты моя жизньпревратилась в кошмар. А потом выяснилось, что улика появилась случайно и отчимне имеет к криминалу никакого отношения. Вот и все.

– И с тех пор вы испытываете трудности в общении?

– Да, с тех самых пор. Больше двух месяцев.

– Вам трудно общаться со всеми или только с определеннымилюдьми?

Настя задумалась. Вопрос ей понравился. А ведь в самом деле,общается же она с лицами, проходящими по делам, вот хоть с Готовчицем,например, и с Димой Захаровым она нормально разговаривала, и с Улановым. Да сомногими. А вот с коллегами по работе дело шло хуже. Не говоря уже о Леше и ородителях. Выходит, общение с посторонними ее не пугает. Даже странно, почемуона сама не заметила этого, пока психоаналитик не спросил.

– Вы правы, – она подняла глаза на Готовчица, –чем ближе человек, тем мне труднее. А почему так?

– Давайте разбираться, – с готовностью произнес БорисМихайлович.

Настя видела, что разговор доставляет ему удовольствие,такое же, какое испытывает она сама, когда решает очередную логическую задачу.Человек любит свое дело и делает его с наслаждением, даже тогда, когда на душечерно. Что ж, такой человек, несомненно, заслуживает всяческого уважения ивполне может быть рекомендован на ту работу, о которой говорил Заточный.

Готовчиц задавал еще множество вопросов, заставлял Настюрассказывать подробности ее взаимоотношений с отчимом и с матерью, спрашивал омуже.

– Ну что ж, Анастасия Павловна, – наконец сказалон, – подведем итог. Вы попали в типичную ловушку, в которую попадаюттысячи людей, если не миллионы. Знаете поговорку: чужую беду руками отведу?Когда неприятности случаются с другими, мы можем посмотреть на ситуацию состороны и найти выход легко и безболезненно. Когда она сваливается на нас, мы сней не справляемся. Сейчас, когда прошло столько времени, вы прекрасно видите,что для подозрений в адрес отчима у вас основания были не очень-то сильные,правда? Мы с вами только что в этом разобрались. Но вы отчего-то сразу поверилив то, что он – предатель. Поверили сразу и безоговорочно. И теперь вам за этомучительно стыдно. Вам стыдно за то, что вы растерялись, что не смогли обдуматьситуацию хладнокровно и неторопливо, вы поспешили сделать вывод и тут же в негоповерили. Это случается со всеми, трудно найти человека, который хотя бы раз вжизни не допустил такую ошибку. Так что стыдиться вам не нужно. Что произошлодальше? Две вещи. Во-первых, вы разуверились в своих профессиональныхспособностях, когда поняли, что ошиблись. Во-вторых, вы стали инстинктивноизбегать общения с близкими вам людьми, подсознательно опасаясь повторенияситуации. Вы боитесь, что кто-нибудь из них вольно или невольно заставит васдумать о них плохо, и еще больше боитесь снова допустить ту же ошибку иповерить своим подозрениям. Вы стараетесь отдалиться от близких вам людей,чтобы в случае повторения ситуации вам не было так больно. Иными словами,именно в близких вы видите источник опасности и пытаетесь максимальноограничить контакты с ними, потому что именно близкий вам человек, ваш отчим,заставил вас страдать. Но заставил не по собственной воле, не по злому умыслу,а вследствие вашей же ошибки. Вы ненавидите себя за это, но одновременнопродолжаете бояться своих близких. И не пытайтесь найти логику в этих страхах,они иррациональны, как почти любой страх. Вас раздирают два разнонаправленныхчувства: с одной стороны, вы стыдитесь своей ошибки, с другой стороны, боитесьповторения. И это как бы ставит блок, не позволяет вам нормально общаться сблизкими.