– Я знаю, – сказал Пуаро, – но раз их писали не вы, то кто?

– Враг. У меня должен быть враг. Они все против меня.Полиция… каждый… все против меня. Это гигантский заговор.

Пуаро не ответил.

Мистер Каст сказал:

– Всегда чья-нибудь рука против меня.

– Даже когда вы были ребенком?

Мистер Каст задумался.

– Нет… нет… не совсем. Моя мама очень любила меня. Но онабыла очень честолюбива. Вот почему она дала мне эти нелепые имена. У нее быланекая абсурдная идея, что я смогу стать известной личностью. Она всегдапризывала меня отстаивать свои права, говорила мне о силе воли… Она говорила,что я смогу сделать все, что угодно! – Он на минуту умолк. – Она сильноошиблась, конечно. Я понял это очень скоро. Я был не из тех людей, кто чего-тодобивается в жизни. Я всегда делал глупости, становясь нелепым. И я стал оченьробок, боялся людей. В школе для меня были тяжелые времена… мальчишки узналимои имена… они постоянно дразнили меня по этому поводу… Все шло плохо в школе:в играх, в занятиях и во всем. – Он покачал головой. – Вдобавок умерла беднаямама. Даже когда я был в коммерческом колледже, мне требовалось больше времени,чем кому-либо, чтобы изучить машинопись и стенографию. И я еще не чувствовал,что я глуп, – если вы понимаете, что я имею в виду.

Он бросил неожиданно призывающий взгляд на собеседника.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Пуаро, –продолжайте.

– Это было просто ощущением, будто все думают, что я глупый.Очень парализующее действие. То же самое было и в офисе.

– А позднее – и на войне? – подсказал Пуаро.

Лицо мистера Каста внезапно просияло.

– Вы знаете, – сказал он, – я наслаждался войной. То естьтем, что я имел от нее. Поначалу я ощущал себя наравне со всеми. Мы все были водной упряжке. Я был таким же, как любой другой. – Его улыбка исчезла. – Апотом я получил то самое ранение в голову. Очень легкое. Они обнаружили у меняприпадки… Конечно, были случаи, когда я не был вполне уверен в том, что яделал. Провалы, знаете ли. И конечно, однажды или дважды я падал. Но я несчитаю, что меня должны были из-за этого демобилизовать.

– А потом? – спросил Пуаро.

– Я получил место клерка. Конечно, я мог получатьвпоследствии хорошие деньги. И у меня не так плохо получалось после войны.Конечно, меньшее жалованье… Я не был достаточно энергичным. Меня всегдаобходили повышением. Рост был очень трудным, действительно очень трудным…Особенно когда наступил кризис. По правде говоря, я с трудом сохранял душевноеравновесие. Потом это предложение относительно работы с чулками… Жалованье икомиссионные!

Пуаро спокойно сказал:

– Но вы в курсе, не так ли, что фирма, которая, как выговорите, наняла вас, отрицает этот факт?

Мистер Каст снова стал возбужденным.

– Это потому, что они в заговоре, они должны быть взаговоре. – Он продолжал: – У меня есть письменные доказательства. У меня естьих инструкции, в какое место направляться, и списки людей, к которым заходить.

– Не письменные доказательства, если быть точным, анапечатанные доказательства.

– Это то же самое. В самом деле, крупная фирма по оптовойторговле печатает свои письма.

– Разве вы не знаете, мистер Каст, что пишущую машинку можноидентифицировать? Все эти письма были напечатаны на одной машинке.

– Ну и что из этого?

– И эта машинка ваша собственная – та, что была найдена ввашей комнате.

– Она была прислана мне фирмой в начале работы.

– Да, но те письма были получены после. Поэтому этовыглядит, будто бы вы печатали их сами и отправляли самому себе.

– Нет, нет! Это все часть замысла против меня! – Оннеожиданно добавил: – Кроме того, их письма могли быть напечатаны на машинкетого же типа.

– Того же типа, но не на той же самой.

Мистер Каст упрямо повторил:

– Это заговор!

– И справочники «ABC», которые были найдены в шкафу?

– Я ничего не знаю о них. Я думал, что все это чулки.

– Почему вы пометили галочкой фамилию миссис Ашер в томпервом списке людей в Андовере?

– Потому что я решил начать с нее. С кого-то надо начинать.

– Да, это так. С кого-то надо начинать.

– Я не это имел в виду! – сказал мистер Каст. – Не то, чтовы!..

– Но вы знаете, что я имел в виду?

Мистер Каст ничего не ответил. Он дрожал.

– Я не делал этого! – сказал он. – Я совершенно невиновен!Это все ошибка. Вот, посмотрите на то второе преступление – то, в Бексхилле. Яиграл в домино в Истборне. Вы должны признать это!

Его голос звучал торжествующе.

– Да, – сказал Пуаро. Его голос звучал размеренно,вкрадчиво. – Но это очень просто, не так ли, ошибиться на один день? И если вынастойчивый, самоуверенный человек, подобно мистеру Стрейнджу, то никогда непримете во внимание возможность быть неправым. Вы сказали, что будетенастаивать… Он такого же склада. И в книге регистрации в отеле очень простоперепутать и написать неправильную дату, когда расписываетесь, – вероятно,никто сразу не заметит этого.

– Я в тот вечер играл в домино!

– Вы, наверное, очень хорошо играете в домино.

Мистер Каст немного оживился.

– Я… я… да, думаю, хорошо.

– Это очень затягивающая игра, не так ли, и требует большогоумения?

– О, в ней столько вариантов, столько вариантов! Намприходилось много играть в Сити, в обеденный перерыв. Вас бы поразило то, каксовершенно незнакомые люди сходятся за игрой в домино. – Он усмехнулся. – Япомню одного человека, – я всегда помнил его, потому что он кое-что мнерассказал, – мы просто разговаривали за чашкой кофе и начали играть в домино.Да, спустя двадцать минут я почувствовал, что знаю этого человека всю жизнь.

– А что он вам рассказал?

Лицо мистера Каста помрачнело.

– Во мне все изменилось, отвратительно изменилось. Онпредсказывал судьбу по рисунку на руке. И он показал мне свою руку и те линии,которые говорили, что он дважды будет тонуть, а он действительно дважды чуть неутонул. А затем он посмотрел на мою и предсказал мне удивительные вещи: что мнепредстоит стать одним из самых знаменитых людей в Англии еще до того, как яумру. Сказал, что обо мне будет говорить вся страна. Но он сказал… он сказал….