А вот если вы её отпустите — то глава Бенджи будет у вас в долгу. И ему придётся закрыть глаза и на эти разборки, и ещё на некоторые вещи, как минимум, в течение года. Так что, если ваши люди не слишком… оголодали, — Сареф позволил себе снисходительно улыбнуться, — я бы их отпустил. Потому что это открывает слишком много выгод, ради которых можно и потерпеть пару лишних дней без бабы.

Символ выслушал Сарефа очень внимательно. Если рассуждения о выгодах он почти полностью пропустил мимо ушей, то вот история о дочери Мэндрейков заставила его задуматься. И перспектива того, что глава Бенджи может прорваться на Годасту с такой инициативой, была отнюдь не иллюзорной. Особенно сейчас, когда Бенджи выиграли Всесистемные Состязания, и к их голосу ближайшие 4 года неизбежно вынуждены будут прислушиваться все людские кланы.

Все контрабандисты молчали, с огромным осуждением глядя на Сарефа, который помешал, как им казалось, заслуженно насладиться захваченными в бою трофеями. Но без слова своего Символа ничего делать не осмеливались.

— Ну, хорошо, — выдохнул, наконец, Символ, — ты убедил меня, мальчишка. Не стоят эти бабы таких проблем. Так что, так и быть, развяжите их!

Все тотчас принялись исполнять этот приказ. Две девушки, обнявшись, испуганно плакали, но Элоди не позволила себе ни единой эмоции. Впрочем, для неё ещё не всё было кончено. В этот момент к ней подошёл Символ и, схватив за руку, сказал:

— Впрочем, я передам твоему папаше весточку, девка. Похоже, победа во Всесистемных Состязаниях слишком сильно вскружила ему голову, и он теперь решил, что ему можно всё, и ему за это не будет ничего. Значит, ему будет полезно увидеть, как сильно он ошибается…

В следующий момент лицо Элоди скривилось от боли, но она не издала ни единого звука. Сареф понял, что Символ и ей дал свою метку.

— Так что имей в виду, — участливо добавил он, — ты вроде как не умерла… но всё-таки и вроде, как умерла. Так что ближайший год будь осторожна, потому что малейшая ошибка и… всё. А теперь проваливайте, пока я не передумал!

Девушки тотчас бросились прочь, не веря, что после всего случившегося им удалось выжить. Элоди же, поравнявшись с Сарефом, презрительно ему прошептала:

— Твой клан, мальчишка, сейчас активно втаптывается в грязь драконами! Так что не думай, что эта лицемерная жалость что-то поменяет! Когда мы встретимся в следующий раз — ты ещё об этом пожалеешь!

— Ты даже не представляешь, как меня порадовали эти новости, — едко прошептал Сареф в ответ, — что до следующей встречи — я бы на твоём месте её не искал. Потому что в следующий раз ты так легко не отделаешься.

Элоди сверкнула глазами, но на глазах у двадцати контрабандистов благоразумно не стала тянуть время и поспешно направилась за другими девушками. Символ примерно минуту провожал её взглядом, после чего направился к телегам. Подойдя к месту, откуда Сареф использовал свои способности, он пару раз мягко топнул по земле.

— Эрминг, вылезай, всё закончилось.

В ту же секунду тёмный эльф появился из-под земли, делая невероятно глубокий вдох и теряя сознание. Повозки потеряли своё окаменение, и лошади, учуяв запах гари, тревожно заржали, но остальные уже спешили их успокоить. Символ же, бережно подхватив бесчувственное тело эльфа, уложил его в повозку и подозвал Сарефа.

— Приведи его тоже в порядок, мальчишка, — сказал он Сарефу. Тот послушно использовал на эльфа Первую Помощь. Символ же стал пересчитывать глазами уцелевшие телеги и своих людей.

— Ну что ж, — нехотя процедил он, — должен признать, мальчишка, я рад, что ты оказался с нами. Если бы не ты — эти уроды бы уничтожили весь наш товар, а нас самих уже везли бы в Блистуг на показательную расправу. А так… все мои люди живы, да и потери товара… неприятно, но не смертельно. Так что… вы, конечно, работали за возможность выйти из Джибена, но за эту услугу я тебя, мальчишка, ещё отблагодарю. Будешь доволен, обещаю. Так, хватит трепаться, выдвигаемся!

***

Остаток дня караван шёл молча, быстро и без привалов. Две пары, которые остались без своих повозок, были распределены по другим экипажам. А вот Сарефа Символ усадил рядом с собой. Впрочем, позади них лежало тело эльфа Эрминга, который до сих пор не пришёл в себя и по которому каждые 15 минут пробегала судорога боли, после которой он терял от 10 до 25 % здоровья. Таким образом, в задачу Сарефа входило присматривать за тем, чтобы здоровье эльфа постоянно оставалось на высоком уровне.

Сам же Символ вёл себя достаточно странно. Если до этого у каждого в караване постоянно было ощущение, что Символ лично стоит у него за спиной и контролирует качество работы, то теперь он всё делал, скорее, на автомате. Вероятно, размышлял о том, что случилось, почему это случилось и что надо сделать для того, чтобы такое больше не случалось.

Сказать по правде, Сареф и сам активно думал о произошедшем. И теперь, когда его мозги очистились от адреналина, вызванного такой близкой опасностью умереть навсегда, появилась возможность оценить все перспективы произошедшего. И поначалу Сареф даже выругал себя, искренне считая, что он подвинулся умом, когда выгородил Элоди. Ведь та в первую очередь доложит своему драгоценному папочке о том, что случилось, это же так очевидно!

Но, поразмыслив ещё, Сареф всё-таки пришёл к выводу, что первая интуиция его не обманула, и решение было правильным. Потому что, во-первых, теперь и клан Бенджи, и лично Элоди у него в долгу за спасённую жизнь. Конечно, в реально важных клановых делах такие аргументы имеют малый вес, но в тех случаях, когда чаши весов колеблются между двумя равносильными решениями, перевесить может даже самый малый аргумент. А, во-вторых, если сказанное Элоди правда, и клан Джеминид скатывается в политическое ничтожество, сейчас руководству Бенджи будет совсем невыгодно пачкать руки отношениями с этим кланом. Даром что, в силу географического положения, Бенджи и Джеминид всегда было плевать друг на друга, и особо больших связей у Адейро там никогда не было.

А вот если бы Сареф допустил, чтобы клановую дочь пустили по кругу, а потом убили навсегда у него на глазах — вот тогда глава Бенджи вполне мог рассвирепеть до такой степени, чтобы рано или поздно найти каждого, кто присутствовал при этом, и стереть его в порошок.

Наконец, они доехали до развилки. И здесь, к своему удивлению, Сареф увидел, что рядом с их караваном появился один из орков.

— Командир, — почтительно сказал он, — мы уже почти приехали. Может быть, вольнонаёмных стоит отпустить? Вряд ли им стоит ехать с нами до самого конца.

— Ты предлагаешь выкинуть их под вечер, зная, что тут нигде нельзя ни пожрать, ни переночевать? — поинтересовался Символ, — ничего страшного, пусть едут с нами. После того, что сегодня случилось, я думаю, они заслуживают немного нашего доверия.

— Как скажете, командир, — кивнул орк и вернулся к своему экипажу.

***

Через час они приехали в небольшую деревеньку, причём у Сарефа возникло стойкое ощущение, что сами они бы её ни за что не нашли. Деревенька была небольшая, дворов, может быть, пятьдесят, но при этом очень оживлённая. Вокруг повозок тотчас начали бегать дети, причём было видно, что этот караван ждали.