— Но у нас достаточно места… — начал старик. Мужчина,поддерживающий женщину, должно быть, так злобно взглянул на него, что старикзамолчал. Трио проследовало мимо въезда в Академию, колонн и указателя,подвешенного на старинных железных S-образных крюках: «ГЕЙТЕНСКАЯ АКАДЕМИЯ,осн. в 1846 г. «Разум младой — светочво тьме».

Старик, вновь согнулся, опершись на трость, потом увиделприближающихся Клая, Тома и Алису и тут же выпрямился. Хотел заговорить с ними,но, должно быть, пришел к выводу, что его лекторский подход не срабатывает.Поэтому не стал раскрывать рта, а ткнул концом трости в ребра юного компаньона.Мальчик оторвался от колонн, выпрямился с диким взглядом, а из-за ворот, где втемноте едва проглядывали очертания зданий на склоне пологого холма, доносиласьмузыка. Композиция «Унеси меня па Луну» уступила место другой, столь жемедленной аранжировке, хотя, возможно, первоначально мелодия называлась «Я оттебя тащусь».

— Джордан! — рявкнул он. — Твоя очередь! Пригласи их зайти!

Мальчик, которого звали Джордан, вздрогнул, заморгал, глядяна старика, потом недоверчиво посмотрел на приближающихся незнакомцев. Клайподумал о Мартовском Зайце и Соне из «Алисы в стране чудес». Может, ошибался,скорее всего ошибался, представляя себе старика и мальчика этой парочкой, но оночень устал.

— Сэр, они такие же, как и остальные. Они не зайдут к нам.Никто не зайдет. Мы попробуем еще раз следующей ночью. Я так хочу спать.

И Клай понял, что, несмотря на усталость, они постараютсявыяснить, чего хочет от них старик… при условии, что Том и Алиса не откажутсянаотрез. Отчасти потому, что компаньон старика напоминал ему Джонни, да, но восновном по другой причине: Клай уже сделал для себя вывод, что в этом неслишком храбром мире[86] помощи ни от кого не добьешься. Мальчик и тот, кого онназывал сэр, предоставлены самим себе, потому что так уж легла карта. Только,если это была правда, очень скоро в этом мире ничего, достойного спасения, неостанется.

— Давай. — Старик поощрил его, вновь ткнув концом трости, нонесильно. Не причинив боли. — Скажи, что мы предоставим им крышу над головой,что у нас много места, но сначала опи должны кое-что увидеть. Что-то такое, начто нужно посмотреть. А если они скажут «нет», мы, конечно, на сегоднязакончим.

— Хорошо, сэр.

Старик улыбнулся, продемонстрировав полный рот больших,лошадиных зубов.

— Спасибо, Джордан.

Мальчик направился к ним, неохотно, шаркая запыленнымиботинками, с выглядывающим из-под свитера подолом рубашки. Лампу он держал вруке. Света она давала немного. Под глазами мальчика темнели мешки — следствиебессонной ночи, волосы давно следовало помыть.

— Том? — спросил Клай.

— Мы узнаем, что ему нужно, потому что я вижу, ты этогохочешь, но…

— Сэры? Прошу извинить меня, сэры.

— Одну секунду, — бросил Том мальчику, потом повернулся кКлаю. Лицо было серьезным. — Но через час начнет рассветать. Может, раньше.Поэтому будем надеяться, что старик нас не обманывает, говоря, что найдетместо, где мы сможем остановиться.

— О нет, сэр. — По голосу Джордана чувствовалось, что он нехочет надеяться на успех своей миссии, но ничего не может с собой поделать. —Остановиться есть где. Сотни комнат в общежитии, не говоря уже о Читэм-Лодж.Тобиас Вульф приезжал к нам в прошлом году и останавливался там. Он прочиталлекцию о своей книге «Старая школа».

— Я ее читала. — В голосе Алисы слышалось удивление.

— Мальчики, у которых не было сотовых телефонов, убежали.Те, у кого были…

— Мы все о них знаем, — заверила его Алиса.

— Я получил стипендию на обучение в этой школе. Жил вХоллоуэе. Сотового телефона у меня не было. Мне приходилось пользоватьсятелефоном комендантши общежития, когда я хотел позвонить домой, и другиемальчишки смеялись надо мной.

— Похоже, что последним посмеялся все-таки ты, Джордан, —заметил Том.

— Да, сэр, — согласно ответил он, но в тусклом свете лампыКлай видел не смех, а тоску и усталость. — Вас не затруднит подойти ипознакомиться с директором?

И хотя Том вымотался до предела, он отреагировал сподчеркнутой вежливостью, словно они стояли на залитой солнечным светом верандево время Чаепития с родителями, а не на замусоренной Академической авеню вчетверть пятого утра:

— С превеликим удовольствием, Джордан.

— Интеркомы дьявола, вот как я раньше их называл, — сказалЧарльз Ардай, который двадцать пять лет возглавлял кафедру английского языка илитературы в Гейтенской академии, а в момент Импульса занимал пост еедиректора. И теперь старик на удивление быстро взбирался на холм, опираясь натрость, держась тротуара, избегая заваленной мусором проезжей части дороги,которая вела к корпусам Академии. Джордан держался рядом с ним, остальные троешли сзади. Джордан опасался, как бы старик не потерял равновесия. Клая тревожило,что у старика может прихватить сердце, поскольку он пытался одновременноговорить и подниматься по склону, пусть и достаточно пологому. — Я, разумеется,не вкладывал в это никакого смысла, это была шутка, преувеличение, но, поправде говоря, я никогда не любил эти штуковины, особенно на территорииАкадемии. Я бы, конечно, мог попытаться запретить их использование, но такоемое распоряжение обязательно бы отменили. Все равно что пытаться законодательнозапретить прилив, понимаете, да? — Он несколько раз шумно вдохнул. — Мой братподарил мне один, когда мне исполнилось шестьдесят пять. Я пользовался им, покааккумулятор не разрядился… — Вдох-выдох. — А потом просто не стал его заряжать.И от них идет излучение, знаете? Минимальное, это правда, но все-таки… Источникизлучения так близко от головы… от мозга…

— Сэр, вам бы подождать, пока мы дойдем до Тонни. — Джорданподдержал Ардая, когда трость директора соскользнула с какого-то гниющегофрукта, а сам директор пусть на мгновение, но накренился влево.

— Возможно, дельная мысль, — вставил Клай.

— Да, — согласился директор, — Только… я никогда им недоверял, вот что я хочу сказать. К моему компьютеру ничего такого не испытывал.Сразу сроднился с ним, как утка с водой.

На вершине холма главная дорога кампуса разделилась на две,буквой «Y». Левая уходила к зданиям, которые могли быть только общежитиями.Правая вела к учебным корпусам, административному блоку и арке, которая смутнобелела в темноте. Река мусора и объедков вливалась в арку. Директор Ардай повелих в том направлении, стараясь не наступать на мусор. Джордан поддерживал егопод локоть. Музыка, на этот раз Бетт Мидлер[87], поющая «Ветер под моимикрыльями», доносилась из-за арки, и Клай видел десятки компакт-дисков,валяющихся среди обглоданных костей и разорванных пакетов из-под картофельныхчипсов, У него возникло нехорошее предчувствие.