— Большинство из тех, кто не умер, убежали в центр города, —подхватил Джордан. — Теперь многие из них вернулись. Туда. — Он мотнул головойв сторону поля для соккера.

— И к чему все это нас подводит? — спросил Клай.

— Думаю, вы знаете, мистер Ридделл.

— Клай.

— Хорошо, Клай. Я думаю, случившееся здесь — не временнаяанархия. Я думаю, это начало войны. Она будет короткой, но крайне жестокой.

— Не кажется ли вам, что вы преувеличиваете…

— Нет. Пока я основываюсь на собственных наблюдениях, моих иДжордана. У нас здесь большое стадо, за которым мы имеем возможностьпонаблюдать. Мы видели, как они уходят и приходят, а также… скажем, отдыхают.Они перестали убивать друг друга, но продолжают убивать людей, которых мыклассифицируем как нормальных. Я называю это войной.

— Вы своими глазами видели, как они убивают нормальных? —спросил Том. Сидевшая рядом с ним Алиса открыла рюкзачок, достала «беби найк»,сжала в руке.

Директор печально посмотрел на Тома.

— Видел. К сожалению, должен сказать, что видел и Джордан.

— Мы ничем не могли помочь. — Из глаз Джордана потеклислезы. — Их слишком много. Это были мужчина и женщина, понимаете? Я не знаю,что они делали в кампусе, когда уже начало темнеть, но они, конечно же, неподозревали о существовании Тонни-Филд. Она была ранена. Он помогал ей. Онинарвались на два десятка этих, возвращавшихся из города. Мужчина пытался еенести, — у Джордана задрожал голос. — Сам он, возможно, смог бы от них уйти, нос ней… он добрался только до Хортон-Холл. Это одно из общежитий. Там упал, иони их настигли. Они…

Джордан резко повернул голову и ткнулся лицом в пиджакстарика, на этот раз темно-темно-серый. Большая рука директора поглаживала шеюи спину Джордана.

— Они, похоже, знают своих врагов. — Директор словноразмышлял вслух. — Возможно, эта информация содержалась в первом послании, какпо-вашему?

— Возможно, — согласился Клай. Такое предположение, увы, непротиворечило здравому смыслу.

— А насчет того, что они делают ночью, когда лежатнеподвижно, с открытыми глазами, слушая музыку… — Директор вздохнул, вытащилносовой платок из одного из карманов пиджака, буднично так вытер глазамальчика. Клай видел, что он очень напуган, но совершенно уверен в выводе, ккоторому уже пришел. — Я думаю, они перезагружаются.

— Вы заметили красные огоньки? — спросил директор голосомлектора, который будет услышан в самом дальнем уголке аудитории. — Я насчиталкак минимум шестьдесят три…

— Тихо! — прошипел Том. Едва сдержался, чтобы не закрытьладонью рот старика.

Директор спокойно посмотрел на него.

— Разве вы забыли, что я говорил прошлой ночью про«музыкальные стулья», Том?

Том, Клай и Ардай стояли у турникетов, арка, ведущая кТонни-Филд, находилась у них за спинами. Алиса и Джордан, по взаимнойдоговоренности, остались в Читэм-Лодж. Над футбольным полем подготовительнойшколы звучала джазовая аранжировка песни «Девушка из Ипанемы». Клай подумал,что для мобилопсихов это, должно быть, самая крутая музыка.

— Нет, — ответил Том. — Пока музыка продолжает играть,опасаться нам нечего. Я просто не хочу стать тем парнем, которому перегрызетгорло страдающее бессонницей исключение из общего правила.

— Такого не будет.

— С чего такая уверенность, сэр? — спросил Том.

— Потому что, уж простите за маленький литературныйкаламбур, то, что мы видим, нельзя называть сном. Пошли.

Он двинулся вниз по бетонному пандусу, по которому игрокикогда-то выходили на поле, заметил, что Клай и Том не решаются сдвинуться сместа, выжидающе посмотрел на них.

— Обрести новые знания без риска невозможно, а в сложившейсяситуации знания, я бы сказал, решающий фактор. Пошли.

Они последовали за постукиванием его трости вниз по пандусу,к футбольному полю. Клай шел чуть впереди Тома. Да, он видел горящие индикаторыпитания бумбоксов, установленных по периметру. И их действительно было порядкашестидесяти — семидесяти. Больших переносных стереопроигрывателей, разделенныхдесятью или пятнадцатью футами. И вплотную к каждому лежали тела. От вида этихтел, залитых лунным светом, глаза лезли на лоб. Не наваленных друг на друга —каждое занимало свой клочок травы, но лежали они вплотную, не пропадало ниединого квадратного дюйма. А с учетом переплетенных пук создавалось ощущение,будто все поле покрыто бумажными куклами, уложенными ряд за рядом, а музыкаподнималась к темному небу (Вроде той, что обычно слышишь в супермаркете,подумал Клай). Поднималось и кое-что еще: запах грязи, гниющих овощей и фруктов,немытых тел и человеческих испражнений.

Директор обошел футбольные ворота. Их оттащили от поля,перевернули, сетку порвали. Здесь, у границы человеческого моря, лежал мужчиналет тридцати, с ранками от укусов на одной руке, поднимающимися к рукавуфутболки с надписью «NASCAR». Ранки воспалились. В пальцах правой руки ондержал красную бейсболку, которая заставила Клая вспомнить о крошечнойкроссовке Алисы. Мужчина тупо смотрел на звезды, а Бетт Мидлер вновь запела оветре под ее крыльями.

— Привет! — хрипло и пронзительно воскликнул директор.Приставил трость к животу мужчины, давил, пока мужчина не пернул. — Привет, яговорю!

— Прекратите! — буквально простонал Том.

Директор, поджав губы, удостоил его пренебрежительноговзгляда, потом всунул конец трости в бейсболку, которую держал мужчина. Двинултростью. Бейсболка отлетела на десять футов и приземлилась на лицо женщинысредних лет. Клай, словно зачарованный, наблюдал, как бейсболка чутьсоскользнула и из-под нее показался один раскрытый немигающий глаз.

Мужчина, словно в замедленной съемке, приподнялся, пальцы,совсем недавно державшие бейсболку, сжались в кулак. Мужчина вновь упал натраву и затих.

— Он думает, что все еще держит ее, — прошептал Клай.

— Возможно, — ответил директор без всякого интереса. Ткнултростью в одну из воспалившихся ран. Должно быть, боль была страшная, номужчина не отреагировал, продолжал смотреть в небо, а Бетт Мидлер передалаэстафету Дину Мартину[92]. — Я могу пробить тростью его шею, но он непопытается меня остановить. И лежащие рядом не поднимутся на его защиту, хотяднем, я в этом не сомневаюсь, разорвали бы меня на куски.