Когда миссия Георгия Ивановича, то есть Джорджа Перла, самасобой исчерпалась, он передал Чонкина своим друзьям из белоэмигрантскойорганизации Народно-трудовой союз (НТС). Те сначала хотели взять его впропагандистский отдел, чтобы он через громкоговоритель призывал советскихсолдат повернуть оружие против ненавистного большевистского режима. Разумеется,этих людей из НТС, как, впрочем, и всяких других, можно было бы изобразитьсатирически, и они такого изображения вполне заслужили, но надо помнить, чтосоветские литераторы уже столько упражнялись в сатире над этими именно людьми,что нам, пожалуй, лучше и помолчать. Заметим все-таки, что среди этих людейбыли, может быть, последние русские идеалисты, которые мечтали о хорошей,доброй, православной России. Но какой она должна быть, хорошая, добрая иправославная, они себе представляли так же неопределенно, как известная героиняизвестной книги, видевшая хорошую, добрую Россию во сне.

Эти люди, в надежде сокрушить ненавистный им советскийстрой, печатали листовки, в которых предлагали советским солдатам переходить вамериканскую зону, где их ждут объятия товарищей по оружию и девушек легкогоповедения, а также антисоветская литература, порнографические журналы, спиртныенапитки и закуски в неограниченных количествах. Но все эти усилия за счетамериканских налогоплательщиков были напрасны. Советские солдаты этих листовокне видели, а случайно нашедшие боялись их даже читать. Они проявляли бдительность,то есть относили листовки замполиту или в особый отдел, где этим приношениямвсегда были рады. Листовки наглядно доказывали насыщенность послевоеннойГермании антисоветскими элементами, через борьбу с которыми был шанс успешно ибезопасно продвигаться по службе, получая за это звания, советские ордена инемецкие марки.

К сожалению, сведений о пребывании нашего героя в рядах НТС,среди людей, которые сами себя называли глупым словом «солидаристы»,сохранилось слишком мало. Правда, один из руководителей Народно-трудового союза– Владимир Дмитриевич Поремский, с которым автору этих строк в свое времяпосчастливилось познакомиться, – смутно помнил, что был такой человек, неловкийи неуклюжий, которого коллеги Поремского пытались приспособить к делу.

«Он старался, – рассказывал Поремский, – но без личного, каквам сказать, огонька. Для него все, что ему поручалось, было чуждым заданием. Ау нас был принцип принимать в нашу организацию только тех, для кого наше деловоспринималось как свое кровное, тех, кто ради освобождения России отбольшевиков готов был пожертвовать всем, даже жизнью».

Вот, пожалуй, единственное воспоминание, недостаточно,согласитесь, внятное, о том периоде жизни Чонкина. Других достоверных сведенийоб этом периоде практически не сохранилось никаких, поэтому мы его пропустим.

Уж, казалось бы, всем этот Чонкин до чертиков должен былнадоесть, но, оказывается, были еще люди, которые думали о нем больше, чем он оних. В частности, тот же Лаврентий Павлович думал о Чонкине много, к чемувынуждали его обстоятельства. Раньше, хотя фамилия Чонкин попадала Лаврентию наглаза, он ее просто не замечал. На фамилию Голицын, да, обратил внимание,потому что она не какая-нибудь, а княжеская. Происходя из мест, где князьямибыли чуть ли не половина его соплеменников, Лаврентий Павлович тяжело переживалсвое простолюдинство и завидовал всем, кто мог числить свой род с кого-нибудьстарше дедушки, с какого-нибудь знатного предка-джигита, чей усатый портрет вчеркеске с газырями и кинжалом украшал бы гостиную. Поэтому фамилия Голицынникак не могла пройти мимо внимания Лаврентия Павловича. А Чонкин… Эту фамилиюЛаврентий Павлович не стал бы держать в своей голове. Но Сталин (вотпривязался!) ни одного разговора, личного или по телефону, не заканчивал теперьбез вопроса: «Ну что там Чонкин? Что делают твои люди? Когда ты мне егодостанешь? – И иногда напоминал: – Смотри, Лаврентий, время твое истекаетвместе с моим терпением».

Понимая, что значит это напоминание, Лаврентий старался. Ноему фатально не везло. Официально заполучить Чонкина путем уговоров одобровольном возвращении не удалось. Две попытки выкрасть его провалились. Одиночень опытный разведчик, посланный на поимку Чонкина, попался при попыткепройти через КПП части, где содержался наш герой. Этот разведчик был снабжензамечательными документами, выданными на имя сержанта морской пехотыафроамериканского происхождения Билла Эндрюса. Он сам замечательноподготовился, натерев лицо фирменным гуталином. Но если бы он был действительнотакой опытный и ловкий, каким считался, то заметил бы, когда шел к месту выполнениязадания, что встречные люди кидают на него очень удивленные взгляды. Он изаметил эти взгляды, но решил, что бросающие их восхищаются его новойамериканской формой и выправкой, приобретенной в высшей школе НКГБ, и думают:какой замечательный красавец этот военный! На КПП он предъявил своеудостоверение тоже сержанту, примерно такого же цвета, как он сам. Тот долгоразглядывал документы, сверял лицо с фотокарточкой и карточку с лицом.

– Вас что-то не устраивает в моем айди? – спросил нашразведчик на совершенном английском языке с некоторым пренебрежением и едвауловимым алабамским акцентом.

– Все в порядке, сэр, – отвечал сержант, нажав кнопку вызовакараула. – Почти в порядке. Только вы забыли натереть ваши уши ваксой.

Бедный наш шпион был задержан, осужден американским военнымсудом и много лет спустя, когда уже не было на свете ни Сталина, ни Берии,обменен на кого-то из видных советских инакомыслящих. Второй агент, посланныйЛаврентием Павловичем в логово врага, не стал искушать судьбу и сдался, недожидаясь разоблачения и сэкономив на гуталине. И тогда Лаврентий Павловичрешил попробовать последний шанс.

– Слушай, Капуля, – сказал он как-то за завтракомприслуживавшей ему Капитолине, – ты, как я слышал, хорошо знаешь немецкий языки английский.

– Я?! – удивилась Капитолина.

– Ладно, не притворяйся, – сказал Берия. – Я все про тебязнаю и знаю, на кого ты работаешь. Но мне нужно, чтобы сейчас ты поработала наменя.

– Что я должна для вас сделать, шеф?

– Ты должна соблазнить Чонкина и доставить его ко мне. Еслиты это сделаешь, я допущу тебя к таким секретам, за которые твой босс и мойдруг Ален Даллас произведет тебя в генералы.

Чтобы лично проверить, как Капа будет выполнять задание,Лаврентий Павлович провел с ней репетицию, сам не зная, что уже болентриппером, только что им подхваченным от очередной уличной красавицы.